Взаимодействие гражданского общества с органами власти, 2 ч. Искусственное расщепление гражданского общества приводит к появлению таких феноменов, как Навальный - известный блогер, ставший популярным на волне антикоррупционных интернет-расследований. Еще год назад он отвергал возможность политической деятельности, называя себя гражданским активистом. Но перекрытие связей меж властью и формирующимся гражданским обществом привело к ситуации, аналогичной брожению ферментированной жидкости в закрытом объеме. Реальные активисты не имеют шансов встроиться в систему институтов гражданского общества, оккупированную симулякром, следовательно, для власти они «никого не представляют». Власть же теряет возможности получения обратной связи из первых рук. В итоге конфронтация с обеих сторон и политизация любой гражданской активности в стране. Ситуация просто вытолкнула Навального и Ройзмана в политику. Альтернативой была только капитуляция. Подобные случаи будут повторяться и есть основания полагать, что реальную политическую жизнь России будут определять не 72 зарегистрированные политические партии, а живые движения, формирующиеся вокруг зарекомендовавших себя гражданских, этнических и религиозных активистов. Косвенным подтверждением этого является то, что в программах большинства «официальных» партий в качестве основной цели заявлен не приход к власти, а «содействие» чему-либо. Резонно предположить, что такие партии следует отнести не к политическим институтам, а к симулякру гражданского общества, т.е. структурам, которые выхолащивают политическую и общественную активность, становясь барьером меж властью и населением. Отсюда институты общественного контроля, зарождающиеся на местах чаще всего в ответ на злоупотребления, обречены на нелегкий выбор – стать беззубым придатком солидного, но безжизненного аппарата, или же эффективно работающей частью гражданского общества, которому не остается ничего иного, кроме противостояния симулякру, а затем и поддерживающему его государству. ...Другой вариант гражданской активности, сплачивающий общество и более распространенный в регионах – фактор этнического единства. На стадии складывания гражданского общества он подчиняется тем же закономерностям и проявляется также по негативным поводам, которые можно свести к одному – противодействие этнической экспансии. Исследовав получившие широкую огласку характерные случаи (в селе Яндыки Астраханской области в августе 2005 г., в селе Харагун Иркутской области в мае 2006 г., г. Кондопоге Республики Карелия в августе 2006 г., в Ставрополе в мае 2007 г. и мае 2013 г., в Москве на Манежной площади 11 декабря 2010 г., в поселке Демьяново Кировской области в июне 2012 г., в городе Пугачеве в июле 2013 г., в Бирюлево в октябре 2013г.), можно построить общую схему их развития: 1. Длящиеся бесчинства и беззакония с одной стороны; 2. Нарастание страха и недовольства, объединяющее людей с другой; 3. Резонансное преступление с этническим окрасом; 4. Отсутствие реакции/неадекватная реакция властей; 5. Групповые/массовые нарушения общественного порядка. Существующие «институты гражданского общества» показали свою тотальную неэффективность не только в предупреждении или урегулировании событий, но даже и в своевременном информировании властей об их развитии. Силовое подавление таких конфликтов полицией и «разруливание ситуации» на местах федеральными чиновниками - свидетельство отрицательных социальных результатов управленческих решений. Погром в Яндыках открыл цепь подобных случаев (здесь указаны лишь немногие), каждый из которых серьезно роняет политический престиж власти. Принципиальное тождество эксцессов, происходящих на периферии и в федеральном центре, наводит на мысль о том, что существующие схемы государственного управления не справляются с ситуацией. О взаимодействии власти и гражданского общества не приходится говорить, отсутствует элементарное взаимопонимание. Научный анализ проблемы развит относительно слабо вследствие недостатка объективной информации и политической конъюнктуры, отрицающей взаимосвязи событий и сводящей их либо к конфликтам на бытовой почве, либо к ксенофобии или подрывной деятельности. Таким образом, вопрос об оценке системы общественного контроля и взаимодействии институтов гражданского общества с органами власти на региональном и местном уровнях, снова поднимающийся Общественной Палатой, несостоятелен по причине отсутствия связи этих «институтов» с реальной гражданской активностью. Курс на конструкцию удобного и идеологически стерильного гражданского общества на основе старых схем бесперспективен. Государству и обществу надлежит найти новые точки сборки (или разборки).