Дмитрий Алтуфьев: Бестиарий и театр, 10 #Острог_метафизика #зеркало_Иблиса #Острог_страницы, №21 В орхестре Агнец внутри круга хористов-ангелов помечает их своей кровью из ран, ставя каждому на лоб начертание (крест). Из скинии под гром и молнии появляется Яхве в образе Красного дракона, в той же маске и в красном плаще, увлекая за собой "треть звезд с неба". Треть хора, изображающего небесное Воинство, по мановению Яхве устремляется за ним на проскений, оставляя Агнца. "Дракон сей стал перед женою", и та отдает ему спелёнатого сына, "которому надлежит пасти все народы жезлом железным; и восхищено было дитя ее к Богу". Торжествующий Яхве сбрасывает плащ и прижимает к себе божественного младенца, хористы плотно заматывают плащом бога и дитя в одну змееподобную фигуру. Тем временем Агнец в орхестре готовит свою часть небесного Воинства к бою и назначает военачальником архангела Михаила. "И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, и были побеждены кровью Агнца". Жена убегает "в пустыню, где приготовлено было для нее место от Бога". Интересно, что архангел Михаил, вставший против Яхве, носит имя, посвященное сразу двум хананейским богам дояхвистского времени, то есть еще более старшего поколения богов. Имя (mi ḵa ’el — «Кто как Эл») соответствует равному или почти равному с Элом положению Баала в пантеоне. Дракон – новое и крайне нехарактерное для нашего бестиария животное, не встречавшееся ранее в Писании. Однако в этом же эпизоде в характерной дублирующей манере он назван "великий дракон, древний змий", что существенно упрощает нам задачу. Евреи не знали драконов, но прекрасно знали крылатых змеев. Еврейское слово śarap̄ (множественное число которого śərap̄im послужило основой для русского «серафим») происходит от глагольного корня śrp с переходным значением «жалить, жечь», т. е. означает буквально «жалящий» или «жгучий». С. Петров считает, что образ сарафа евреи заимствовали у египтян, которые называли его уреем. Однако в Египте урей бескрыл и это явно кобра, судя по капюшону. В Ханаане это иная ядовитая змея, аспид. Как символ власти этот образ широко распространяется в искусстве Израильского царства в VIII в. до н. э., а к концу того же века проникает и в Иудею. Если израильтяне изображали своих сарафов с одной парой крыльев, то иудеи нередко снабжали их двумя парами, что видно по множеству изображений на печатях. Древний змий аспид – это одно из тотемных животных евреев времен Исхода из Египта, символ колена Данова. Согласно Агаде, медный змей был брошен Моисеем в воздух, но чудом утвердился на шесте, став переносным тотемным столбом в честь Яхве. Он передавался как святыня в течении более пятисот лет, пока не был вынесен из иерусалимского храма царем Езекией и уничтожен. Таким образом Медный (красный) змей как символ Яхве куда древнее быка. «Яхве… явился с сонмами святых, одесную его Ашера, также покровители народов, все святые его…» (Втор. 33, 2–3). Вряд ли могут быть сомнения, что сын супруги Яхве, Матери богов и Царицы небесной Ашеры, это сын самого Яхве. Причем не приемный, как Иисус, а самый что ни на есть родной. Зачем Яхве понадобилась забытая в царстве мертвых жена во время восстания Агнца? Можно предположить, что столь резкое возвращение бога-отца к семейным ценностям вызвано именно низвержением с престола. Некогда сам низведший всех богов окружающих народов до уровня покорных вестников и рядовых своего небесного Воинства, оставшийся один на один с богом-сыном Яхве оказался слабее – и вынужден позаботиться о надежном союзнике, родив от богини божественного сына, который по умолчанию обязан быть сильнее богочеловека Христа. Ветхий завет не раз упоминает Совет богов, полностью или частично отождествляя его участников с небесными телами — Солнцем, Луной и звёздами, вместе именуемым Воинством (ṣəḇa’) или Воинствами (ṣəḇa’ot) небесными. В форме множественного числа это слово вошло в состав устойчивого эпитета «бога Израилева» — «Яхве Воинств» (yhwh ṣəḇa’ot), традиционно передаваемого в русском языке как «Господь Саваоф», пишет Сергей Петров. Помимо поклонения Яхве в его небесном храме и участия в Совете богов, Воинство небесное принимает участие в войнах против врагов Яхве (например, в Песни Деворы). Однако есть отрывки, гласящие о вражде между Яхве и Воинством небесным. Два подобных текста содержит Книга пророка Исайи: «И будет в тот день: накажет Яхве Воинство выси в выси и царей земли на земле. И будут собраны вместе, как узники, в ров, и будут заключены в заключение, и после многих дней будут наказаны» (Ис. 24, 21–22); «Ибо гнев Яхве на все племена, и ярость его на всё Воинство их. Он предаст их заклятию, отдаст их на заклание. И убитые их будут брошены, и от трупов их поднимется смрад, и горы размокнут от крови их. И истлеет всё Воинство небесное, и небеса свернутся, как свиток, и всё Воинство их падёт, как падает лист с виноградной лозы, и как перезрелая смоква — со смоковницы, ибо насытится меч мой на небесах…» (Ис. 34, 2–5). Большинство исследователей датируют эти отрывки II веком до н. э. и связывают их с событиями Маккавейских войн. Интересно, что революция Маккавеев началась как гражданская война между еврейскими эллинистами и сопротивляющимися израильтянами, в 165 году до нашей эры. Воинство небесное, включая Луну и Солнце, представляет здесь богов, покровительствующих народам, ведущим войну против Израиля, за который сражается Яхве вместе с подчинёнными ему божествами («старейшинами»). Эти строки показывают нам, что взаимоотношение Яхве с Воинством всегда были сложны, и полного подчинения добиться он так никогда и не смог. Стоит ли удивляться тому, что большинство во главе с архистратигом Михаилом, воспользовавшись случаем, поддержало мятеж Агнца? Интересно, что эти отрывки из Исайи находят полные параллели в Откровении Иоанна – от сворачивающегося как свиток неба (Ап. 6,14) до освобождения четырех связанных при реке Евфрат ангелов (Ап. 9,14). Продолжение следует