Греческое слово sema переводится как «знак» или «могила». Примерно в 1990 году родилось новое научное направление — ядерная семиотика. Пока разрабатывались планы захоронения радиоактивных отходов, в Америке созрел вопрос о том, как предупредить будущие поколения о серьезной, долговременной опасности, таящейся в недрах земли. Министерство энергетики США приняло решение продумать систему знаков, запрещающих вход в хранилище «в течение следующих 10 ООО лет». Агентство по охране окружающей среды создало оперативную рабочую группу, которой было поручено разработать систему маркировки для строящихся репозиториев в горе Юкка и в пустыне штата Нью-Мексико. Для рассмотрения вопроса о «системе маркеров» были созваны две отдельные группы специалистов, подотчетные единой команде экспертов. В эти группы вошли антропологи, архитекторы, археологи, историки, художники-графики, специалисты по этике, библиотекари, скульпторы и лингвисты, а также геологи, астрономы и биологи. Им предстояло решить ряд серьезных задач. Как создать систему оповещения, способную пережить — структурно и семантически — даже будущие катастрофы планетарного масштаба? Как связаться с неизвестными существами, стоящими на другой стороне временной пропасти? Как предостеречь их от вторжения в эти погребальные камеры, как не позволить им нарушить карантин ядерных отходов? Группы специалистов внесли несколько предложений о формах «пассивного институционального контроля». Речь шла в том числе о создании так называемой враждебной архитектуры. Над местом захоронения отходов предлагалось поместить «Лес шипов» (композицию из пятнадцатиметровых бетонных столбов с выступающими шипами, которые затрудняли бы проход и символизировали «опасность для тела»), «Черную дыру» (массив из черного гранита или бетона, который так сильно нагревался бы на солнце, что становился бы совершенно непроходимым) или «Запрещающие блоки» (громады, способные напугать посетителей и заставить их повернуть назад). Однако члены группы понимали, что такие агрессивные конструкции могут восприниматься скорее как приманка, а не как предостережение. Они словно говорят: «Здесь лежат сокровища» вместо «Здесь живет дракон». Прекрасный принц прорубил себе путь сквозь заросли терновника, чтобы разбудить Спящую красавицу. Говард Картер раскопал гробницу Тутанхамона, несмотря на многочисленные препятствия и предостережения на иностранных языках. Также предлагались варианты универсальных абстрактных знаков: например, вырезанные на камне человеческие лица, искаженные страхом. За образец можно было бы взять «Крик» Мунка: специалисты посчитали, что эта картина способна внушить ужас любому существу, которое приблизится к ней в далеком будущем. Другой вариант — создание прочной эоловой арфы, из которой далекие ветры пустыни извлекали бы звуки в тональности ре минор, лучше всего передающие печаль. Лингвист-семиотик Томас Себеок обосновал тщетность поисков универсальных абстрактных знаков, способных пережить все искажения и мутации. По его словам, таких знаков попросту не существует. В качестве альтернативы он предложил разработать долгосрочную «систему активной коммуникации», которая позволила бы отобразить характер участков захоронения отходов через предания, фольклор и мифы. Такой способ передачи информации, увековеченный «атомными жрецами», был бы наиболее гибким и позволил бы пересказывать истории и передавать их из поколения в поколение. Простой набор предупреждений мог бы превратиться в поэму или народный эпос. Атомные жрецы отвечали бы за «прокладывание тропы мифов о (местах захоронения отходов. — Р. М.), чтобы люди держались от них подальше». Пилотный проект по изоляции отходов в Нью-Мексико планируется завершить в 2038 году. Планы по маркировке этого участка еще находятся на стадии разработки. Среди консультантов проекта есть социологи и писатели-фантасты. То, что Грегори Бенфорд назвал «крупнейшей сознательной попыткой общества общаться через бездну глубокого времени», предполагает четкую последовательность действий. Сначала планируется засыпать погребальные камеры и шахты доступа. Затем — утрамбовать грунт над хранилищем и создать сверху каменную насыпь толщиной в девять метров с соляной сердцевиной. Установить вокруг отражатели радиолокационных сигналов и магниты — диски из керамики, глины, стекла и металла с выгравированными на них предупреждениями: «не копайте и не бурите». Сама насыпь по внешнему периметру будет окружена семиметровыми гранитными колоннами с предупреждающими надписями. Рядом предполагается горизонтально расположить карту размером 700 на 200 метров. Благодаря выпуклой форме она не исчезнет под слоем песка. Континенты на карте будут окаймлены гранитом, океаны будут выложены чилийской селитрой, а еще на карте планируют отметить места всех крупных захоронений радиоактивных отходов. Площадка будет помечена крестиком: «Вы находитесь здесь». Эта карта на краю земли заставляет вспомнить поучительный рассказ Хорхе Луиса Борхеса «О строгой науке». В нем описывается мир, где искусство картографии стремится к гиперреализму: придворные ученые создают карту империи в натуральную величину. Но, разумеется, карта с масштабом один к одному оказывается совершенно непригодной для использования. Последующие поколения считают ее бесполезной и оставляют разрушаться. «Теперь в Пустынях Запада, — заканчивает свой рассказ Борхес, — еще встречаются обветшалые Развалины Карты, где находят приют Звери и Бродяги». Рядом с картой будет устроена так называемая «горячая камера»: железобетонная конструкция, возвышающаяся примерно на двадцать метров над землей и уходящая на десять метров вглубь. Там будут храниться небольшие образцы отходов в качестве объектов для демонстрации радиоактивности того, что захоронено далеко внизу. На прилегающих к площадке территориях предполагается построить информационное помещение из гранита и железобетона: специалисты рассчитывают, что оно прослужит как минимум 10 ООО лет. Там установят каменные плиты, на которых будут высечены более подробные карты, временные периоды и научные описания отходов и связанных с ними рисков на всех существующих официальных языках ООН и на языке навахо. Непосредственно под информационным помещением устроят небольшую комнату-хранилище: туда будут вести четыре небольших входа с выдвижными каменными дверями. В этой комнате на камне высекут предостерегающие послания: "Мы расскажем вам, что находится под землей, почему нельзя тревожить это место и что может случиться, если все же проникнуть туда. Этот полигон носит название WIРР (экспериментальное хранилище радиоактивных отходов), он был замурован в 2038 году нашей эры. Захороненные здесь отходы образовались при производстве ядерного оружия, также называемого атомными бомбами. Мы обязаны защищать будущие поколения от опасностей, созданных нашими руками. Это сообщение — предупреждение об опасности. Мы настоятельно просим вас не входить в это помещение. Пусть оно покоится под землей". Насыпь, карта, «горячая камера», информационное помещение и подземное хранилище, расположенные над бочонками с пульсирующими радиоактивными молекулами, погребенными глубоко в пермском пласте, представляются мне чистейшим образцом архитектуры антропоцена и самой большой могилой из всех ныне существующих. Повторяющиеся заклинания, что-то среднее между исповедью и предостережением, кажутся мне идеальным сочинением антропоцена, самой черной мессой, созданной человеком. Но я также знаю, что даже эти слова разрушит время — оно сотрет их с камня и развеет ветрами пустыни, смоет дождями. Смысл посланий растеряется при переводе. Ведь язык тоже имеет свой период и цепочку распада. Письменная история человечества начинается всего лишь около 5000 лет назад с появления клинописи. Языковые системы динамичны, системы записи разрушаются и искажаются. Чернила быстро выцветают под лучами солнца и через несколько месяцев исчезают. Даже если надпись сделана на прочных материалах, нет никакой гарантии, что ее смогут прочитать будущие поколения. Сегодня лишь около тысячи человек во всем мире понимают клинопись. Роберт Макфарлейн. "Подземье. Путешествие в глубь земли и времени" #Острог_наука #Острог_метафизика #Острог_философия Понятное фото: надувной Стоунхендж