Дмитрий Алтуфьев: Бестиарий и театр, 2 #Острог_метафизика #зеркало_Иблиса #Острог_страницы, №21 Некогда александрийский диакон Арий (260–336гг), объявленный затем ересиархом, учил, что Иисус родился человеком и человек может стать Богом. Его противник на Никейском Соборе Афанасий Великий настаивал, что Иисус и Бог есть одно целое — Отец и Сын и Дух Святой. Несмотря на абсурдность аргумента, что Отец и Сын есть одно, Афанасий при голосовании победил, а Иисус впервые в истории стал Богом демократическим путем. Занятно, что горячим сторонником арианства являлся Исаак Ньютон. Изучая Писание, он пришёл к выводу, что Афанасий Александрийский совершил подлог, умышленно вставив в текст важнейшие слова, подкреплявшие его доводы о том, что Христос является Богом. В этом деянии Афанасия поддержала римская церковь, и искажение священных текстов стало причиной искажения всего вероучения. Ньютон считал, что чистота веры, свойственная раннехристианской церкви, была подменена иллюзией Троицы, или Триединого Бога. Поддерживая Ария, Ньютон объявил, что священники и епископы церкви в своем поклонении Христу занимаются идолопоклонством. Ньютон писал: «То, что столь долго именовалось арианством, есть не что иное, как старое, неповреждённое христианство, а Афанасий послужил мощным, коварным и злокозненным орудием этой перемены». Интеллектуалы Востока империи, защищая свой мир, подобно Афанасию внедрили в христианство многие чуждые иудеям и вообще семитам смыслы. Если говорить об Апокалипсисе, то эсхатологическое воскресение мёртвых в конце времён перешло из зороастризма, как и первые представления о линейности времени, заложенные в основу христианской цивилизации. Персидская идея Троицы и солярные черты молодого бога Митры – отражение попытки обезвредить монотеизм прививкой многобожия. В результате синтеза образ Христа объял и реального человека с выдающейся судьбой - Учителя праведности, религиозного фундаменталиста и ревнителя Моисеева закона Иешуа; и солярные нумены Ахура-Мазду и Митру; и части перешедшей от «бога-отца» сущности Яхве – и стал куда более динамичным, противоречивым, живым. Недаром в христианской культуре Иисус совершенно заместил Яхве, ибо древний бог самума слишком кровожаден и вечно обуреваем ревностью, а своей метафизической карьерой обязан исключительно удачным заветам (договорам) с пророками. Яхве умел подбирать людей и работать с ними. Все, кто владел его аватаром, получили то, чего желали, но закончили плохо. Опасно держать этого бога за бороду – и вот Моисей предан, убит и съеден восставшими евреями (как писал Фрейд), Назорей предан, осужден и повешен (распят) на дереве, как свидетельствует «Тольдот Иешу», а тамплиеры преданы, осуждены и подвергнуты публичной мучительной казни подобно Христу. Но нам пора обратиться к театру. "Древнегреческий предтеатр изначально рассказывал о страдании божественного козла Диониса устами хора - отождествляющей себя с протагонистом свиты поющих дифирамбы сатиров – хористов в рогатых и бородатых масках. Позже козлиная атрибутика уходит, но хор все так же отождествляет себя с актером, потом другим и третьим по мере их появления и действий. В греческой трагедии группа безымянных в одинаковой одежде окружает того, от слов и поступков которого они все зависят: это – хор и единственный сначала герой (протагонист). Затем появляется другой актер для того, чтобы изобразить тех, кто отпал от него и сопротивляется ему, но характер героя и его отношение к хору остается неизменным. Герой трагедии должен был страдать; это и теперь еще сущность содержания трагедии" (З. Фрейд, Тотем и табу). Мы ставим Апокалипсис – Откровение апостола Иоанна, наименее засвидетельствованную в греческих рукописях книгу Нового завета. Полагаем, что автору действительно открылось возможное будущее в смутных формах. Оттого Откровение представляет собой многажды переписанный и исправленный пересказ видений мало что понимавшего человека, ограниченного рамками своих религиозных представлений. Это можно сравнить с игрой в испорченный телефон на незнакомом языке. Картины и образы пророчеств, отражаясь и преломляясь в догматичном сознании автора, принимают самый причудливый вид, и он не в силах распознать действующих лиц, хотя понимает, что должен знать всех. Ему просто страшно заглянуть под маски. В нашей оригинальной трактовке это рассказ о перипетиях борьбы за небесный престол Героя, Антигероя и Победителя. Наш главный тезис в том, что Антихрист вовсе не посланец сатаны, а сам Яхве, вознамерившийся взять реванш у Иисуса, занявшего его место. Таким образом это борьба Отца и Сына. Однако в Откровении все усложнено удвоением места действия. Это небо, где идет классическая трагедия и работают хор и актеры; и земля, где вершится череда событий и катастроф, вызванных происходящим на небе. Расщеплено и время действия: если на небе оно укладывается в канон от рассвета до заката, то на земле, судя по тексту, проходят десятилетия. В античной трагедии о происходившем вне сцены рассказывали «вестники», по-гречески — ангелы; мы сделаем так же, сняв вопрос отсутствия в театре нужных декораций для показа глобальных катастроф. Продолжение следует