Город в современном массовом кинематографе предстает перед героем как природа перед первобытным охотником. В нем живут самые разнообразные по силе и характеру духи. К каждому из них нужен особый подход. В городе как и в диком, незнакомом лесу можно запросто погибнуть, но можно и неожиданно набрести на неслыханную удачу. Словом, город как и пронизанная волшебными флюидами природная среда - это такое место, где возможно все. Топосы такого города и сюжетные траектории героев моделируются в точном соответствии со сказочно-мифологическими схемами. Это особенно ярко выражено в голливудском кинематографе. Естественно, что отсутствие развитой фольклорной традиции восполняется ее наиболее прямолинейными проекциями в современность. Город, как и всякая целостная мифологическая модель мира строится в виде трех зон по вертикали. Сабвэй – канализация, подземные сооружения – обиталище зла, тьмы и порока – от инфернальных монстров до вполне земных бандитов, панков, наркоманов, и прочей сволочи. Последние этажи небоскребов - этакий урбанистический Олимп - содружество сильных мира сего, пристанище заоблачных и трудно достижимых хозяев жизни. Последние кстати сказать, как и положено в языческой мифологии, отнюдь не являются образцами этики и справедливости. В срединной зоне, в зримом наземном теле города располагается привычная среда жизни героя. Из этой точки и начинается трудное и опасное путешествие в горизонтальном и вертикальном направлении с помощью поводырей-помощников (дополнительных медиаторов) за похищенной Кощеем-Черномором, то бишь главарем наркомафии невестой или чего-нибудь в этом роде. Все эти аналогии достаточно известны и сами по себе не столь интересны. Важно, однако, отметить, что при всей кажущейся универсальности и цельности результата, путь мифологической реконструкции как адаптирующего средства между сознанием городского субъекта и обезличивающей урбанистической средой, предложенный массовой культурой, не может удовлетворить потребности собственно художественного сознания. Ибо, чем ближе к мифологическому синкрезису, тем решительнее убывает художественно-эстетическое начало – органическая стихия проявления творческой свободы художника. Мифологическая схема, отчасти примеряя художника с городом, умаляет его столь дорогой ценой завоеванную свободу. Свободу, вызвавшую бурную эйфорию новорожденного демиурга и в то ж время острое и трагическое чувство отчуждения. Мифологема города прошла полный цикл развития. Трудно сказать, что последует дальше. А. Пелипенко, "Городской миф о городе" #Острог_мифы #Острог_урбанизм #Острог_культурология Иллюстрации: графический роман Уоррена Эллиса "Трансметрополитен".