Эва Томпсон Имперское знание: русская литература и колониализм, 1 Фрагмент книги «Imperial Knowledge: Russian Literature and Colonialism». Опубликовано в журнале "Перекрестки" №1-2/2007 Предметом этого исследования является присутствие в русском культурном дискурсе имперского статуса России. Долгое время этот феномен оставался незамеченным из-за отсутствия интеллектуальных традиций его опознания. Читатель западной литературы имеет повышенную чувствительность к наличию в ней замаскированного присутствия власти, а относительно русской литературы подобной чувствительности не было выработано. Антиколониальный дискурс в колониях западных стран и среди западных интеллектуалов со временем становился все более выразительным, но Россия с подобной перспективы не рассматривалась, так как считалось, что русский империализм остался в докоммунистическом прошлом. В кругозоре постколониального внимания оказывались лишь те западные колонии, которые получали поддержку от коммунистической России, но не сама колониальная практика царской и советской власти. После распада Советского Союза радость от падения тирании заглушила все остальные чувства, и поэтому наследие русского колониализма в русской литературе снова выпало из поля зрения критиков. Многочисленные издания и журналы продолжали формировать в сознании западных читателей неколониальный образ русской культуры. Эта книга противопоставляется доминирующей тенденции всех подобных произведений и текстов. На то, что Россия преимущественно не воспринималась как колониальное государство, влиял также и ряд других причин. Одна из них – география колоний России. В постколониальной теории и критике обычно считается, что колонии находятся далеко от метрополии и что их завоевание требует заморских походов. В случае с Россией колонии граничили с этнически русскими* землями. * Здесь и далее определение «русский» (напр., русские земли, русский язык, русский народ и т.д.) используется достаточно условно: в соответствии с современным (а не историческим) смыслом этого слова – т.е. русский как имеющий отношение к русским, к титульной национальности России. Поэтому под выражением «этнические русские земли» в данной работе понимаются лишь те земли, которые принадлежали Московскому государству. В этом случае слово русский (в современном употреблении) соответствует слову московский в его историческом значении, когда было Московское государство, жителями которого были московцы. Вместе с тем в переводе используется словосочетание русская империя (исключая случаи, когда имеется в виду именно государство – Российская империя). С одной стороны, можно было бы все время использовать понятие Российская империя, но в соответствии с основной мыслью текста имперский характер русской власти не исчез тогда, когда государство под названием Российская империя прекратило свое существование. То есть понятие русская империя употребляется как название феномена, а не как название государства, а поэтому оно гораздо шире понятия Российская империя. С другой стороны, если мы соглашаемся на употребление слова русский в его современном значении, то выражение русская империя позволяет точнее передать суть империи, в которой доминировали русские и которым она, по сути, принадлежала. В то же время исторически правильнее было бы вообще использовать название Московская империя, что указывало бы на корни данной империи – Московское государство и в некоторой степени позволяло бы избегать спекуляций с историческим содержанием слова русский. Трансформация Российской империи в Советский Союз еще больше замаскировала колониальную природу государства, в котором доминировали русские. Его территория увеличивалась за счет войн, аннексий и дипломатических маневров, которые не слишком отличались от заморских предприятий западноевропейских государств. Однако близость колоний к этническим русским землям затемнила природу взаимоотношений между метрополией и колониальной периферией, которая в наше время начала добиваться суверенитета и утверждения собственной идентичности. С территориальной неопределенностью связана и лингвистическая. Английскими словами «Russia» и «Russian» переводится более десятка русских слов и выражений. В русском языке есть слово Россия в значении русский народ или государство (этому слову придала вес «История» Карамзина). Но есть также и более древнее слово Русь, государство, которое существовало до монгольского нашествия в XIII в. и центром которого был Киев. Слово Русь иногда используется как метафора, которая охватывает всех восточных славян (русских, белорусов и украинцев), но иногда им называют только украинцев и белорусов. В последнем случае оно соответствует старому английскому слову «Ruthenia» (Рутения), которое обозначает современные Беларусь и Украину, взятые вместе, но не «Muscovy» (Московию), то есть Россию. Таким образом, перевод слова Русь как «Russia» (Россия) редко бывает корректным, но именно так его в основном переводят американские историки. Кроме того, существует понятие «Московское государство», которое раньше переводилось на английский язык как «Muscovy». Оно относится к государству с центром в Москве, возникшему в XIV ст. после монгольского нашествия. Это государство стремилось к расширению за счет чужих территорий (что не было свойственно Киевской Руси) и, не останавливаясь, захватывало земли соседей, пока его экспансия не оборвалась в 1991 г. (время распада СССР). Важно помнить, что до XVII ст. Московия не называла себя Россией, а официально это название стало использоваться только в XVIII ст. Кроме того, как недавно отметил в своей содержательной статье Эдвард Кинан (Edward Keenan), Московия не считала, что она является продолжением Киевской Руси. Нет никаких признаков того, что Иван Грозный или его предшественники хоть когда-нибудь рассматривали Украину или Беларусь (которые тогда находились под польско-литовским правлением) как родину московитов. Таким образом, понятие «воссоединения» трех восточнославянских народов, которое пропагандировали русские* идеологи XVIII ст., было изобретено лишь в конце XVII в., а раньше ему не было места в самосознании государства. Московия целиком поглотила Украину и Беларусь не потому, что жаждала воссоединения (его не могло быть, поскольку никогда не было объединения), а потому, что она расширяла свои территории во всех направлениях. Соответственно, англичанин Джайлз Флетчер (Giles Fletcher), живший в XVI ст., был послом в Московии, а не в России, и так он называет это государство в своей книге «Of the Russe Commonwealth» (1588). Но для большинства историков XX в., которые изучали этот регион, его Московия и созданная позже Российская империя (царская империя, в которой доминировали русские) – одинаково называются «Russia». Универсальное использование этого названия уводит наше внимание от колониального способа добывания земель Московией. В то время как Русь не была колониальным государством, Московское государство стремилось им быть, как и Россия во время правления царей (иными словами – Российская империя). Англичане не называют Индию «Англией»; колонии и доминионы имеют собственные определения, поэтому название «Объединенное Королевство» признает идентичность «внутренних колоний» английской короны. А в мире экспансии Московии и государства, которое стало ее преемником, – то есть Российской империи – такие территории, как Эстония или Украина, стали называть «Россией» вопреки их демографическим и историческим реалиям. Перефразируя Кинана, можно сказать, что с точки зрения культуролога эта лингвистическая экспансия является одной из величайших мистификаций европейской истории. #русология #Острог_западный #деколонизация #Острог_культурология Продолжение следует