Ответ на вопрос на пикче: Много лет назад меня потряс рассказ старика, пережившего в детстве коллективизацию. Будучи ребёнком в семье раскулаченных, он, как и многие другие, лишился родителей и в 1930 г. оказался на вокзале, откуда коммунистам было предписано брать умирающих от голода детей и кормить их в своих семьях. Таким образом ему удалось спастись от неминуемой голодной смерти. При этом он прекрасно помнил жизнь до раскулачивания, как работали, как строили отношения с соседями, какие были урожаи и, разумеется то, в каких формах осуществлялось это самое раскулачивание. Но самое поразительное, что помня это всё до разрывающих сердце подробностей, он свято верил в то, что «Шолохов всё правильно в «Поднятой целине» написал». Также не вызывала никаких сомнений трактовка коллективизации в документах «партии и правительства». Все мои попытки указать рассказчику на вопиющие противоречия между означенным «документами» и его личным опытом наталкивались на глухую стену непонимания. И дело было не в страхе признать крамольную истину: времена были уже нестрашные, да и несчастный старик давно уже своё отбоялся. Он просто не видел противоречий и готов был признать, что его личный опыт – это отдельный, отпадающий от Должного и оттого онтологически ущербный и, в конечном счёте, неподлинный частный случай. Тогда я впервые задумался о секторах ментальности. Таким же образом миф, как справедливо было замечено ещё Леви-Брюлем, господствует над опытом, не отменяя последнего, но предоставляя ему в сознании особый сектор-резервацию. Андрей Пелипенко #мифологическое_мышление #русская_матрица #Острог_мифы #Острог_антология, лето 2017