Любовь не уходит одна. Сначала уходит Уважение. Оно молча, с достоинством, собирает вещи, хлопает дверью, и исчезает, не прощаясь. Потом поднимает голову Разум и толкает в бок ошалевшую Любовь: — Эй, ненормальная! — негодует Разум, обращаясь к Любви, и не скрывая раздражения. — Сколько можно терпеть? Неужели ты не видишь, здесь больше нет нашего Бога. Так что, валим, валим отсюда, пока Жалость не проснулась. Любовь внимает доводам Разума, тяжело вздыхает, и обреченно начинает собираться. Тут просыпается Жалость… У нее истерика. Надо сказать, что Жалость вообще любит паниковать и закатывать истерики. — Кошмааар! Ужааас! — вопит Жалость,понимая, что пришел лютый пиzдец — Он же погибнет без Любви, сопьется,будет валяться под забором, никому не нужный и неприкаянный. Это предательство. У Любви трясутся руки и влажнеют глаза. Разум продолжает невозмутимо собираться. Он вообще всегда относился к Жалости с презрением, не считая ее за важное чувство. Так, помеха какая-то, вечно путающаяся под ногами. Еще и манипулятор. Порой Любовь, находясь под влиянием Жалости, вообще не внимала доводам Разума. Но тут вовремя свалило Уважение, и Любви стало деваться некуда. Любовь без Уважения долго не протянет. Это понимали все. Любовь с тоской посмотрела на Разум,боясь обронить лишнее слово. Она знала, что и без Жалости она тоже долго не протянет. При самом благоприятном раскладе ее под свое крыло возьмет Одиночество, самый частый спутник разбитой Любви. При неблагоприятном — болезненная трансформация в Ненависть. Что тоже не редкость. Во взгляде Разума без труда можно было прочесть окончательный приговор. Он принял решение — Жалость должна быть убита. Но Разум был чистюлей и перфекционистом, ему совсем не хотелось пачкать руки о какую-то там убогую Жалость. Видимо, придется вызывать в помощники испытанных палачей — Гнев, Месть и Равнодушие. Первым откликнулся Гнев. — Ща! Сделаем. — сказал он, толком даже не выслушав суть проблемы. Ему польстило, что Разум, наконец-то, снизошел до него с просьбой. Месть тоже долго уговаривать не пришлось. И только Равнодушие вежливо отказалось принимать участие в этой бессмысленной разборке. Ему вообще хотелось, чтобы его оставили в покое раз и навсегда. В дверь, сверкая глазами, вломился Гнев. За ним, щелкая пальцами, вошла Месть. В углу отчаянно заскулила Жалость. Жить ей оставалось всего ничего. Разум, Гнев и Месть сели за стол переговоров. Надо же было обсудить способ казни, и алиби, в случае чего. На Любовь никто не обращал внимания. Она сидела на чемоданах, окаменев от горя и уставившись в пустоту. Ей совсем не хотелось жить. Она и не подозревала, что начала незаметно трансформироваться в Ненависть. За гулом голосов никто не услышал тихий скрип, характерный для ключа,проворачиваемого в замочной скважине. Через каких-то пять минут в помещении запахло гарью. Отовсюду начал валить дым. Первым среагировал Разум. Он попытался выломать дверь в то время,когда Гнев с Местью бросились к окнам. Но на окнах были решетки. Черный едкий дым заполнил все пространство. Все задыхались. Жалость попыталась было помочь своим палачам, но первой потеряла сознание. Тем временем, метрах в двадцати от дома стояло Равнодушие, и, бесстрастно наблюдая за пожаром, молча курило трубку. Рядом валялась пустая канистра из-под бензина. Теперь-то уж точно никто не нарушит его покоя. -Надо же. Как же красиво горит дом, где когда-то жила счастливая Любовь. Докурив, Равнодушие усмехнулось, и, не оглядываясь, пошло прочь. — Глупые люди. Они борятся с чувствами, не понимая, что главным палачом Любви могу быть только я, Равнодушие.