НЕИЗБЕЖНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ Год назад на девяносто третьем году жизни от нас ушла последняя из детей Профессора – Присцилла Толкин. Многим толкинистам она запомнилась по личному общению – ежегодно радушно принимая их у себя дома в Оксфорде и представляя семью на различных мероприятиях. Публикации Присциллы не столь многочисленны – в первую очередь, стоит назвать «Семейный альбом Толкинов», подготовленный ей вместе со старшим братом Джоном. Однако и в других, менее известных работах, она проявляет себя достойной наследницей своего отца. Это и рецензия на «Биографию» Хамфри Карпентера («Действительно очень хорошая биография», https://vk.com/wall-213107152_156), и доклад о «Сильмариллионе» («"Сильмариллион" Присциллы» https://vk.com/wall-213107152_482). Ниже представлена краткая статья Присциллы «Лист кисти Ниггля» (2015), свидетельствующая о её литературоведческом даре. «Лист кисти Ниггля» относится к периоду 1938–1939 гг., когда мой отец начинал писать «Властелин колец». Впервые он был опубликован в «Даблин ревью» в 1945 г., а затем в книге «Дерево и лист» вместе с отцовским эссе «О волшебных сказках», а также, в более позднем издании 1988 г., с ранее неопубликованным стихотворением «Мифопоэйя». В последней публикации присутствует предисловие моего брата Кристофера, в которое он включил фрагмент «Вступительного слова» моего отца к первому изданию этой книги (1964). Во «Вступительном слове» называется одна причина считать эту историю уникальным явлением среди его художественных произведений. Будучи писателем, обладавшим гигантской силой воображения и при этом уделявшим огромное внимание деталям, он всегда усердно трудился над тем, что пишет, и никогда не достигал своей цели без множества вариантов и переработок. Но в случае «Листа» автор сообщает нам: «Он не менялся с тех пор, как был изложен в рукописной форме на бумаге, весьма поспешно – в тот день, когда я проснулся, уже имея его в голове. Одним из источников рассказа был тополь с большими ветвями, который был виден мне даже из постели. Внезапно владелица дерева его изувечила, обрубив ему ветви – не знаю, почему». Рядом с домом, в котором мы тогда жили в Оксфорде, располагался пустой участок, окаймлённый деревьями и используемый как огород. Окно отцовской спальни выходило на эту сторону, так что вид этот всегда был перед глазами. И здесь у нас уже имеются поводы для описания этого произведения как уникального для литературного творчества отца: скорость завершения и объём личных переживаний, представленный им самим при первой публикации истории. Кроме того, оно уникально тем, что является самым автобиографичным. Рассказ этот занимает двадцать страниц и написан по большей части в простом и прямолинейном стиле, начинаясь с формулы, характерной для волшебной сказки или любой классической истории для детей: «Жил да был маленький человек по имени Ниггль, которому предстояло совершить далекое путешествие» (цитата в переводе М. Каменкович). Однако потенциальным читателям не стоит заблуждаться, решив, что такая простота формы используется для того, чтобы рассказать простую историю для детей. На самом деле, присутствуют в этом рассказе и значительная глубина, и серьёзность, и творческая сила, которые воздадут должное за проявление такого же пристального внимания, как к любой другой его истории. Рассказ автобиографичен в том, что касается жизни художника и его ответа и на давление, обусловленное погружённостью в творческие идеи, и на требования обычной жизни в обычном мире; другими словами, как он должен наслаждаться жизнью в пространстве воображения и в то же время оставаться нравственным существом, чувствительным к нуждам других людей. С такой ситуацией отец сталкивался на протяжении всей своей взрослой жизни: он был кормильцем семьи с четырьмя детьми, он зарабатывал на хлеб, исключительно усердно трудясь как учёный и преподаватель, а для выполнения финансовых обязательств ему много лет приходилось брать подработки. Центральный персонаж в истории, мистер Ниггль, живописец, который живёт сам по себе и не слишком успешен ни как художник, ни в организации своей жизни и времени. Он рисует дерево, но всё больше и больше внимания уделяет деталям отдельных листьев. Первая часть истории посвящена его отношениям с соседом, мистером Пэришем, которому требуется уделять немало времени, энергии и самообладания. Затем выясняется, что Ниггль должен отправиться в путешествие, и на долю нашего воображения достаётся понимание, что это путешествие нельзя вечно откладывать. Наконец, Нигглю приходится уйти не совсем готовым, оставив работу неоконченной. Центральная часть истории посвящена тому, что переживает Ниггль в другой стране: его лечению, во многом тяжёлому, в больнице, и восприятию им обсуждающих его случай Двух Голосов, один из которых кажется более строгим, а другой – более мягким. Второй период лечения включает прибытие художника в свою собственную страну (внутри его картины), вид его творческой работы в завершённом состоянии и развитие его нравственной и духовной жизни при повторной встрече с давним соседом, мистером Пэришем. Некоторое время они работают вместе, пока Ниггль не решает, что он готов идти дальше, в горы, а Пэриш остаётся ждать свою жену. Разительный контраст этому представляет продолжение истории, возвращающейся в наш мир и обращающейся к острой социальной сатире на власть предержащих, их отношение к искусству в целом и Нигглю в частности. История заканчивается ещё одним кратким диалогом Двух Голосов, беседовавших ранее, из которого мы узнаём о жизни Ниггля и Пэриша в горах и о том воздействии, которое оказывает их труд на тех, кто приходит следом за ними. Завершается он на ноте смеха. Таким образом, на протяжении двадцати страниц мы наблюдаем духовную одиссею в миниатюре, в которой, как я считаю, мой отец явно разъяснил свою христианскую веру в то, что если не видеть в наших жизнях путешествие к Богу, наши художественные или иные таланты ни к чему не приведут. В действительности эта история глубоко автобиографична и раскрывает его принадлежность не только к христианству, но и к римскому католичеству, посредством творческого представления доктрины чистилища. Это те переживания очищения и исцеления, что требуются большинству из нас после смерти, прежде чем душа сможет достичь полного восприятия Бога… В горах. Несмотря на то что «Лист кисти Ниггля» по форме – миниатюра, а тем, кто вырос и продолжает жить в светском обществе, требуется особым образом понять богословские идеи его автора, он представляет собой важную историю и должен рассматриваться как основной при изучении жизни и творчества Толкина. #JRRT_рядом