«НЕПРЕДВИДЕННЫЙ ОБОРОТ» 17 февраля 1938 г. Толкин написал письмо редактору производственного отдела издательства «Аллен энд Анвин» Чарльзу Фёрту, в котором упомянул свои проблемы с продолжением «Хоббита». В этом письме он в первую очередь дал ответ на письмо Фёрта от 15 февраля, к которому прилагались возвращаемая автору рукопись «Мистера Блисса» и лист с инструкциями, разъяснявший, каким образом ему лучше всего перерисовать свои картинки, используя всего лишь три цвета, не считая чёрного. Подтверждая получение «Мистера Блисса», Толкин отказывался самостоятельно его перерабатывать: «Мне страшно жаль, что с ним вышло столько хлопот. Хорошо бы вам найти кого-нибудь, кто перерисовал бы картинки как надо. Кажется, я на это не способен. Как бы то ни было, у меня сейчас и времени-то нет: писать урывками куда проще, чем рисовать (хотя и то, и другое непросто)» (перевод С. Лихачёвой). Толкин заявлял, что прежде чем что-либо предпринимать, он посоветуется по поводу «Мистера Блисса», но время на это должно появиться не раньше начала летних каникул – а то и следующего учебного года. 19 февраля Фёрт сообщил Толкину, что можно воспроизвести и существующие рисунки к этой истории, используя тот же процесс, что и в детских книгах Беатрикс Поттер, используя клише с цветными полутонами – но тогда надо печатать на глянцевой бумаге. Если Толкин действительно считает, что детям всё равно, глянцевая ли бумага или нет, он должен вернуть рукопись, и в «Аллен энд Анвин» высчитают издержки её издания в таком виде. Писатель вновь обратился к теме «Мистера Блисса» лишь в конце июля – пока же более актуальным казалось другое произведение: «Говорят, труден только первый шаг. Вот уж не думаю. Кажется, “первые главы” я могу писать до бесконечности. И ведь сколько их уже понаписал! А продолжение к “Хоббиту” все на том же месте, и что делать дальше, я представляю себе крайне слабо. Поскольку ни на какое продолжение я не рассчитывал, боюсь, что все мои любимые “мотивы” и всех моих любимых персонажей я растратил на первого “Хоббита”» (перевод С. Лихачёвой). На следующий день после письма Фёрту Толкин ответил главе издательства Стенли Анвину на письмо от 11 февраля (см. заметку «Восторженные встречи» https://vk.com/wall-213107152_938): «Я бесконечно благодарен вашему сыну Рейнеру; он очень меня обнадежил. Однако для меня писать первые главы проще простого, а вот сейчас работа заглохла. К сожалению, времени у меня очень мало, тем более что рождественские каникулы выдались просто кошмарные. Я так много растратил на первого “Хоббита” (при том, что никакого продолжения не предполагалось), что трудно отыскать в этом мире хоть что-нибудь новенькое» (перевод С. Лихачёвой). В письме 17 февраля он буквально писал о «первых главах» (заключив выражение в кавычки), тогда как 18 февраля использовал выражение «вступительные главы» (opening chapters). Однако и в том и в другом случае речь шла, как считают У. Хэммонд и К. Скалл, о вариантах самой первой главы. Следующий этап, согласно этим исследователям, начался примерно в конце февраля и завершился к 4 марта. За это время Толкин написал ещё две главы, в которых описан путь Кольценосца и его спутников до Бакленда, где те встречаются с фермером Мэгготом и ожидающим их ещё одним попутчиком – Мармадьюком (в опубликованной книге – Мериадоком) Брендибаком. Рукописные черновики новых глав, написанные после 18 февраля, грубо исполнены и не окончены, в них отражено несколько версий истории. Первая небрежная рукопись начинается с того, что поздним вечером двое Туков – племянников Бинго (наследника Бильбо) – расселись на калитке, обсуждая события, случившиеся за несколько часов до этого в Бэг-Энде, а «Фродо Брендибак сидел на груде заплечных мешков и узлов и глядел на звёзды». Невидимый Бинго подкрался сзади и столкнул Одо и Дрого. После последующих подшучиваний он спросил, знают ли его спутники, куда они собираются. Получив отрицательный ответ, он сообщает, что у него всегда были хотя бы небольшие приключения по пути в Ривенделл (где он, видимо, встречался с Бильбо), но раньше никогда не торопился, и путешествие, со множеством остановок на отдых, занимало пять с половиной недель. О причинах спешки ничего не говорится. Фрагмент обрывается на том, что по пути по ночной дороге, покинув Хоббитон, Одо начал зевать и замедлился, жалуясь на то, что настолько хочет спать, что упадёт на дорогу – и предложил устроиться на ночлег. Во втором варианте спутников уже не трое, а двое (Дрого исчез), но третьего – Мармадьюка – они должны захватить по пути. Ривенделл как цель похода уже не упоминается. Путь описан более подробно, появляется стихотворение «Дорога вдаль и вдаль идёт» – без указания, кто его произносит. Второй отрывок этого варианта начинается с середины предложения, начало которого не сохранилось. События происходят на следующий день. «<…> Фродо произнёс: – Я слышу сзади по дороге лошадь – всё ближе! Они обернулись, но изгибы дороги скрывали едущего. – Я думаю, нам лучше скрыться из виду, – сказал Бинго, – по крайней мере, вам. Конечно, не так уж это важно, но не хотелось бы мне встретить никого из наших знакомых. Они [надписано: Одо и Ф<родо>] быстро сбежали в небольшую ложбинку слева от дороги и улеглись там. Бинго надел своё кольцо и уселся в нескольких ярдах <метрах> от дороги. Звук копыт приближался. Из-за поворота появился белый конь, а на нём сидел какой-то комок – по крайней мере, так это выглядело: маленький человек, полностью скрытый огромным плащом и капюшоном, так что видны были только глаза, да сапоги в стременах внизу. Когда конь поравнялся с Бинго, он остановился. Существо на нём высунуло нос и втянуло им воздух, а затем притихло, словно прислушиваясь. Внезапно из-под капюшона раздался смех. – Бинго, мой мальчик! – произнёс Гэндальф, скидывая покров. – Ты и твои парни где-то рядом. Выходите и покажитесь, я хочу перекинуться с тобой словечком! Он повернул коня и подъехал прямо к ложбинке, где лежали Одо и Фродо. – Привет-привет! – сказал он. – Уже устали? Больше никуда сегодня идти не собираетесь? В этот момент вновь появился Бинго. – Вот это мне свезло, – произнёс он. – Что ты делаешь на этой дороге, Гэндальф? Я думал, что ты вернулся назад с эльфами и гномами. И как ты узнал, где мы? – Легко, – сказал Гэндальф. – Никакой магии. Я увидел вас с вершины холма и узнал, насколько вы меня опередили. Как только я миновал поворот и никого перед собой не увидел, я понял, что где-то здесь вы свернули в сторону. И вы оставили след в высокой траве, я его вижу, по крайней мере, когда высматриваю». Кристофер комментирует: «На этом, внизу страницы, черновик прерывается, и если мой отец и продолжил писать дальше, то рукопись утеряна. Но я полагаю, гораздо более вероятно, что он отбросил мысль о том, что всадником был Гэндальф, сразу же после того как её записал. Любопытнее всего наблюдать, как описание Гэндальфа прямо перешло в описание Чёрного Всадника – изначально сопение носом принадлежало Гэндальфу! Фактически превращение одного в другого впервые совершилось путём внесения карандашных изменений в черновик, например: «Из-за поворота появился белый [>чёрный] конь, а на нём сидел какой-то комок – по крайней мере, так это выглядело: маленький [>низкорослый] человек, полностью скрытый огромным [>чёрным] плащом и капюшоном, так что видны были только глаза [>так что лицо его полностью было скрыто в тени]… Если сравнить описание Гэндальфа в черновике с описанием Чёрного Всадника в машинописном тексте (с. 54), будет заметно, что дальнейшее его улучшение всё ещё во многом основано на предшествующем варианте». Новый поворот в истории был на самом деле "непредвиденным»" <…>» Заключительная характеристика взята Кристофером из письма его отца к Стенли Анвину 4 марта, в котором тот заявил, что «истории имеют обыкновение выходить из-под контроля – вот и эта приняла непредвиденный оборот» (перевод С. Лихачёвой). Толкин-младший не сомневался, что таким оборотом стало появление Чёрных Всадников – действительно, не присутствовавших ни в одном предшествовавшем плане или наброске и появившихся сами собой. Использованы материалы «Истории Средиземья», том VI, с. 44–48, переведённые в 2015 г. #JRRT_биография #JRRT_черновики