СТУДЕНЧЕСКИЕ ИСКУШЕНИЯ Хотя возобновление отношений с Эдит Брэтт в январе 1913 г. и побудило Толкина взяться за учёбу (см. заметку «Совершеннолетний» https://vk.com/wall-213107152_771), но промежуточные экзамены – «Онор Модерейшнз» – начинались в конце февраля, и у него оставалось всего лишь несколько недель для компенсации предыдущих четырёх триместров, в течение которых он не уделял занятиям достаточного внимания. Из библиотеки Эксетер-колледжа он впервые взял греческие трагедии «Царь Эдип» и «Электра» Софокла и «Эвмениды», «Агамемнон» и «Хоэфоры» («Плакальщицы») Эсхила. Джон Гарт предполагает, что «похоже, Толкин был далёк от знакомства с этими обязательными текстами» (цитата в переводе И. Хазанова); как минимум, второкурсник решил повторить читанный когда-то материал. Кроме того, он посещал лекции Джозефа Райта по сравнительной латинской грамматике, а также, возможно, Эрика Артура Барбера – по Вергилию или Гилберта Мюррея – по «Вакханкам» Еврипида. 17 января он писал к Эдит, что оставляет позади всё «беззаконное и холостяцкое», но, по словам биографа Х. Карпентера, «отказаться от привычки засиживаться допоздна, болтая с друзьями, было не так-то просто. А по утрам он с трудом заставлял себя подняться с постели – однако, как и многие до него, винил в этом не свои поздние посиделки, а сырой оксфордский климат» (перевод А. Хромовой). Кружок «Аполаустики» не прекратил существование – но свидетельств о его деятельности в этот период не сохранилось – как и протоколов трёх заседаний эссеистского клуба Эксетер-колледжа, состоявшихся в первом триместре 1913 г. (на которых участниками были представлены работы о «Поэзии [Оскара] Уайлда» и о «[Данте Габриэле] Россетти как поэте и художнике»). 20 января на заседании Стэплдонского общества Эксетер-колледжа состоялись выборы Кухонной комиccии, которая состояла из двух студентов – ими стали Толкин и Гарри Сибри Прайс. Прайс заявил, что считает количество еды более важным, чем качество, однако Толкин выступил против этого и сумел склонить большинство на свою сторону – как сказано в протоколе заседания, «проявил способность к дискриминации и гарантировал подавление тенденций мистера Прайса». О шуточном характере протокола, как и всей встречи, свидетельствует то, что во время дебатов на том же собрании Толкин выступил против тезиса «Трубка лучше сигареты», хотя сам курил трубку, а сигареты – редко. В результате тезис не устоял, пятью голосами против восьми. Джон Гарт предполагает, что Толкин мог посещать заседания философского Диалектического общества, в руководство которого входили члены кружка Аполаустиков Р.Х. Гордон, К. Каллис и Л.Л.Г. Томпсон, и где обсуждались такие темы, как «Бессмертие» и «Проблема зла». Одно собрание Диалектического общества он точно посетил – 28 января, когда Арнольд Джозеф Тойнби выступил на тему «Философия истории». Преподаватель античной истории Бейлиол-колледжа с 1912 г., Тойнби позже прославился теорией локальных цивилизаций. В письме к Эдит Толкин охарактеризовал этот доклад как превосходное выступление, оставляющее, однако, очень мало места для диалектики. За четыре дня до этой речи, 24 января, студент признавался невесте: «Меня так ужасно искушает лень». Как комментирует это К. Макилвейн, он никогда не был ленив, но имел склонность к самобичеванию за всё то время, что не проводил за занятиями, или же за малейшие промахи в соблюдении религиозных обрядов, например, за то, что не встал рано утром, чтобы сходить исповедаться. Теперь он «мог делиться своими надеждами, мечтами и опасениями с женщиной, на которой поженится. Его письма Эдит полны любви и тоски», – пишет Макилвейн, цитируя письмо от 26 января: «Я жду – чего-то; знакомых шагов, силуэта, который узнаю даже в сумерках, но ожидание напрасно – ведь я жду тебя». Толкиновский Эксетер-колледж, как и другие колледжи Оксфорда, обладал собственным обеденным залом, история которого восходит к началу XVII в., и который вмещал до полутора сотен человек. Именно он изображён на открытке, отправленной Толкином к Эдит, и проштемпелёванной 2 февраля 1913 г. Этим же числом датирует открытку Джон Гарт, тогда как У. Хэммонд и К. Скалл указывают 1 февраля. «Я был так рад получить твоё письмо этим утром», – начинает он послание. «Я был так занят весь день, что не имел времени взяться за перо и сейчас должен спешить на встречу Cтарых Эдвардианцев» (цитата в переводе И. Хазанова). «Старыми Эдвардианцами» назывались выпускники бирмингемской школы короля Эдуарда, которую окончил Толкин; такое же название носило общество этих выпускников и их команда по регби. Далее он спрашивает у Эдит: «Как ты и чета?», по-видимому, имея в виду чету Джессопов, у которых она жила. «Ходил к С[вятому] П[ричастию] утром и собираюсь завтра снова», – продолжает он (цитата в переводе И. Хазанова). Завершается письмо сообщением, что на карточке изображён обеденный зал Эксетер-колледжа, и что Толкин отметил на ней место за центральным столом, где он сам сидит. 17 февраля состоялось очередное заседание Стэплдонского общества. Согласно протоколу, вновь иронически имитирующему казённый язык, «Мистер Гордон был подвергнут порицанию за то, что появившись на пешеходной дорожке вдоль реки в просторном дождевике, с [дорожной] палкой или тростью, одолженной в «Хукхэме», заставил споткнуться мистера Хоффмана, едва не опрокинув того в Реку [Темзу]. После того, как Собрание единогласно согласилось осудить мистера Гордона, мистер Толкин встал и заявил, что это он заставил мистеру Хоффмана споткнуться, но даже тогда Собрание осталось непоколебимо в своей враждебности по отношению к мистеру Гордону». Джон Гарт называет происшествие «обычным розыгрышем, устроенным Родсовскому стипендиату из Мичигана по имени Мильтон Хоффман» (перевод И. Хазанова). Не совсем понятно, что имелось в виду под «палкой или тростью, одолженной в "Хукхэме"» (буквально – «у Хукхэма»). Поскольку указания «мистер» перед фамилией нет, я полагаю, что имеется в виду «Хукхэм, Гэдни и братья Эмблинг» – ателье и соответствующий магазин в центре Оксфорда, выпускавшие и продававшие одежду, шляпы и трикотаж. Однако неясно, выдавались ли там трости напрокат, или же Р.Х. Гордон неявно обвинялся в том, что утащил оттуда трость. Похоже, что Толкин пытался выгородить своего друга. По стечению обстоятельств, в тот же день, 17 февраля, застрелился Сидни Коэн, как и Толкин, начавший учиться на стипендию в Эксетер-колледже в 1911 г., и живший в том же «Швейцарском коттедже», что и он. Произошло это на глазах у ещё одного их товарища – Генри «Рекса» Олпасса. Как пишет Джон Гарт, «Сидни Коэн поступил в университет в 1911 году как стипендиат по английскому языку и был одним из двух соседей Толкина вместе с Рексом Оллпассом, изучавшим немецкий язык – на верхнем этаже подъезда № 8 в течение первого триместра. Позже Коэн переехал на первый этаж в подъезде № 7, где и жил, когда в 1912 году Толкин поселился тремя этажами выше. Они оба увлекались теннисом, посещали собрания Диалектического общества и вместе с Каллисом как-то раз объединили усилия на дебатах в Стэплдонском обществе в защиту утверждения, порицающего «признаки вырождения в современную эпоху». На первом заседании Эссеистского клуба в 1913 году Коэн представил «блистательное по форме и сочувственное по содержанию сочинение "О поэзии Уайльда"» («Стэплдон Мэгэзин»). Но, как свидетельствует список его последних взятых из библиотеки книг – «Опыт о человеческом разумении» Локка, сочинения Канта, труды по эстетике и произведения Данте Габриеля Росетти, – Коэн был «книжным червем», интровертом, предпочитавшим работать ночи напролет. <…> Комиссия колледжа, расследовавшая инцидент, на следующий день вынесла вердикт «самоубийство в состоянии помутнения рассудка», и коронер порицал Оллпасса за то, что тот не поднял тревогу раньше. Смерть Коэна, несомненно, шокировала весь колледж, особенно юных студентов» <…> (перевод И. Хазанова). В конце февраля 1913 г., по-видимому, в какой-то из дней между 17 февраля, когда он присутствовал на заседании Стэплдонского общества, и 27 февраля, когда начались экзамены, Толкин ещё раз съездил в Челтнем. Во всяком случае, в том же ежедневном журнале «Челтнем лукер-он», в котором 11 февраля «Толкин, м-р Дж.Р.Р.» (то есть мистер Дж.Р.Р. Толкин) был указан в числе постояльцев гостиничного дома «Мурэнд-парк» 8 января, 1 марта указано, что в этом же отеле побывал (на предшествующей номеру неделе) «Толкин, м-р» – без инициалов, что, в сочетании с редкостью фамилии, скорее всего, означает повторный визит. В заметке «Совершеннолетний» (https://vk.com/wall-213107152_771) я ошибочно датировал первое посещение одиннадцатым, а не восьмым, февраля, приняв дату публикации за дату визита. #JRRT_биография