СУРОВЫЕ РЕКОМЕНДАЦИИ В начале января 1973 г. Толкин начал страдать от серьёзного расстройства желудка. 24 мая в письме Кристоферу Уайзмену он вспоминал о затянувшемся приступе, «что приключился после вечеринки в честь моего 81-летия 3 янв[аря] (просто по времени так совпало, вечеринка тут ни при чем!). После того как мои внутренности изрядно просветили рентгеном (в целом результаты оч[ень] хор[ошие]), я ныне лишен права пить любые вина и посажен на несколько ограниченную диету; зато мне позволено курить и поглощать алкогольную продукцию, произведенную из ячменя, сколько душа пожелает» (перевод С. Лихачёвой, сокращения раскрыты автором заметки). Примерно в те же дни начала года композитор Дональд Суонн и его жена Джанет написали Толкину, что хотели бы приехать в Оксфорд где-то после 24 января повидаться с ним и его дочерью Присциллой. 8 января он ответил, что попытается подобрать дату, которая всех устроит, и позвонит Суоннам 25 января. За исключением 3 февраля, с 26 января по 7 февраля он свободен. Толкин хотел бы выступить в роли угощающего и полагает, что подходящий ресторан есть в отеле «Истгейт». Как предполагают У. Хэммонд и К. Скалл, обед этот состоялся. А вот на мероприятии в Париже Толкин присутствовать не смог. 8 февраля там состоялась церемония награждения «Властелина колец» премией за лучшую иностранную книгу года во Франции. В 1972 г. по ту сторону Ла-Манша опубликовали первый том в переводе Франсиса Леду, а в 1973-ем – второй и третий тома. Обладая определёнными литературными достоинствами, труд Леду был полон переводческих ошибок, а издание – опечаток; в 2014–2016 гг. вышел новый перевод Даниэля Лозона. Согласно публикации в «Таймс» 9 февраля («Оставаясь дома»), Толкин не смог поехать в Париж из-за болезни. У. Хэммонд и К. Скалл не смогли найти свидетельств планирования этой поездки, они выдвигают предположение, что получив приглашение, писатель отказался, сославшись на проблемы со здоровьем. За два дня до церемонии, 6 февраля Толкин, отвечая на просьбу Дж. Кука и М. Роланда подписать им книги, отметил, что не может назначить точное время из-за своей болезни, однако встретится с ними, если они зайдут по адресу Мертон-стрит, дом 21. Удобным временем застать его будет примерно 4 часа дня. 12 февраля Толкин отклонил просьбу написать предисловие для некой книги, также объясняя отказ нездоровьем. 26 февраля секретарь Джой Хилл подписалась за Толкина (см. заметку «Взаимное воодушевление» https://vk.com/wall-213107152_887), отправив отказ поклоннику его творчества Стефану Петтерсону в Швецию: Уважаемый Стефан! Большое спасибо за письмо от 23 февраля. Боюсь, что из-за того, что я не очень хорошо себя чувствовал, но главным образом из-за того, что меня засыпали просьбами об автографах и письмами со всего света, в последний год я принял правило давать автографы только семье и близким друзьям. Надеюсь на ваше понимание. Искренне ваш, п/п Дж.Р.Р. Толкин 6 марта Толкин ответил на письмо миссис Кэтрин Финдли, объяснив значение имени «Галадриэль» – «Дева, увенчанная сияющими волосами». По словам автора, «Это второе имя ей дали в юности, в далеком прошлом, поскольку у нее были длинные волосы, сияющие, точно золото, но с серебристым отливом. В ту пору она была истинной амазонкой по складу характера и, участвуя в спортивных состязаниях, подбирала волосы наверх и укладывала их венцом» (перевод С. Лихачёвой). 8 марта, отвечая на письмо миссис Э.Р. Эрардт, он отверг её предположение о значении фамилии Толкин. «Не понимаю, отчего вы желаете ассоциировать мою фамилию с TOLK, “переводчик или оратор”. Это слово славянского происхождения вошло в литовский (TULKAS), финский (TULKKI) и скандин. языки, со временем распространилось по всей Сев. Германии (лингвистически это – нижненемецкий язык) и, наконец, попало в нидерландский (TOLK). В английский оно так и не вошло» (перевод С. Лихачёвой). Впрочем, недавние (рубежа 2010-х – 2020-х гг.) изыскания Р. Дердзиньского показали, что миссис Эрардт была в большей степени права, а профессор заблуждался: «Толкин» действительно связано со славянским «толк», хотя и не напрямую через германские языки, а через заимствование из балтских (прусского) в немецкий. В тот же день Толкин написал Клайду Килби, отклонив его приглашение посетить Уитон-колледж в США из-за плохого состояния здоровья: «Недавно я был в руках врачей и получил суровые рекомендации, как себя вести в будущем». 24 марта датируется толкиновское письмо, адресованное доктору Толхёрсту и его супруге Джослин (Джойс), оставшимся жить на борнмутском побережье, когда их друг переехал в Оксфорд. «Мои очень дорогие Денис и Джойс! «Ну вот, – как сказал Сэм, – я и вернулся!» А погода, поддерживая моё настроение, быстро стала безнадёжной и хмурой. Я горько по вас скучаю. В комнатах моих всё было чисто и уютно, а в доме темно и тихо – но я чувствовал себя очень одиноко». Далее Толкин пишет о Чарли Карре – приставленном помогать ему служителе колледжа, где теперь жил отставной профессор: «Я попросил его навестить могилу Э[дит] в моё отсутствие и поухаживать за ней, и он отправился туда утром в ср[еду], почистил плиту, убрал на земле и посадил за нас весенние цветы». Он сообщает о последних почестях, предоставленных ему Мертон-колледжем (возможно, имеются в виду предоставленные ему как почётному члену колледжа квартира, бесплатный обед и ужин за общим столом): «Я нахожу эти скромные знаки отличия, порождённые древними институтами, и очаровательными и забавными». Толкин признаётся, что тоскует по гончей Толхёрста Делле: «Мне в действительности не хватает одного – Деллы! Думаю, она будет скучать по моему запаху, пока следы его держатся, а потом забудет – лишь для того, чтобы сразу же вспомнить, если он появится вновь». «Я попрошу «А[ллен] энд А[нвин]» отправить вам изд[ание] «В[ластелина] К[олец]» в одном т[оме] на индийской бумаге, с новым авторским дизайном обложки. Я могу подписать его, когда в следующий раз приеду к вам в гости. Я не только глубоко благодарен за то, что приняли меня в свой дом и семью (и это случилось, когда я в этом нуждался), но я до глубины души тронут тем теплом, с которым вы пригласили меня возвращаться позже в этом году. Передавайте Саре мою любовь – если есть что-то, что я могу ей дать или сделать для неё, не будет ли она любезна дать мне знать. Я не посылаю «наклеек» [карточек с автографом для вклейки в книгу – примечание переводчика] Эйдану и Мартину, хотя они и хорошие сыновья, отчасти из-за того, что на мою старческую память нельзя полагаться; кроме того, потому что они могут предпочесть, чтобы я подписал им сами книги, и потому что мне хотелось бы также сделать приятное Эйдану (?) [Толкин не уверен, правильно ли он написал имя сына Толхёрстов – Примечание переводчика] и одарить чем-то получше простой подписи – и об этом мне надо подумать. Благослови Бог вас и ваших близких, С любовью, Рональд» #JRRT_биография