ФРИЗСКОЕ ПОБОИЩЕ «То не восток светается, то не змей подлетает, то не крыши горят на хоромах высоковерхие, то враги напустились, птицы свищут, бренчат кольчуги, щит копью отвечает и рожны звенят; вот луна просияла, под облаками текущая, – вот злые козни подымаются – обернется им ненависть новой пагубой». (перевод В. Тихомирова) «Финнсбургский фрагмент» («Финнсбургский отрывок»), цитата из которого приведена, имеется у меня в переводе на современный английский в издании 1958 г., основным текстом в котором является перевод «Беовульфа», выполненный Джоном Кларком Холлом. Для издания 1940 г. текст был переработан коллегой Толкина профессором Чарльзом Ренном, а предисловие подготовил сам Толкин. В комментарии к эпизоду о короле Финне (песнь, озвученная бардом на пиру в честь Беовульфа), написанном Кларком Холлом и переработанном Ренном, говорится: «Финн, король фризов и сын Фолквальды, женится на Хильдербург, сестре Хнэфа и дочери Хока, одного из вождей – Скильдингов. Хнэф гостит у сестры Хильдебург, когда возникает ссора, и Хнэфа убивают при ночном нападении (описанном в «Финнсбургском фрагменте») на чертог, в котором находятся он и его люди. Сын Хильдербург также убит. После этого заключается перемирие, согласно которому, поскольку начинается зима, Хенгест, который, возможно, был одним из военачальников Хнэфа (над ютами) и его люди (смешанный отряд, включающий много данов), должен получить позволение остаться в стране фризов, а король (Финн) должен обходиться с ним наравне с собственными людьми. Хенгест, однако, тяготится прошлым и планирует осуществить месть, когда кончится зима, подстрекаемый к этому Гунлафингом, то есть «сыном Гунлафа». Весной даны Гутлаф и Ослаф (один из которых, вероятно, в действительности является «Гунлафингом» поэмы) плывут назад в Данию и собирают отборный отряд, возвращаются в Фризию, где Хенгест, вероятно, их поджидает, и объединённые силы убивают Финна в его собственном замке и забирают королеву Хильдебург обратно в Данию». В название последнего своего курса лекций 1962 г. вышедший ненадолго из отставки Толкин вынес слово из описания этих событий в «Беовульфе – «Freswæl», фризское побоище (см. «Блисс и Хенгест» https://vk.com/wall-213107152_869; в переводе строки 1070 В. Тихомировым – «на поле фризском»). Профессор изучал эти тексты давно. Ещё 25 октября 1932 г., характеризуя планы возможной дальнейшей работы в письме Р. Чепмену из издательства Оксфордского университета, Толкин писал: «У меня есть (по размеру составившая уже большой том) работа о Хенгесте и Финне, но она потребует немало труда для того, чтобы принять пригодный для печати вид, и в любом случае сложна и узкоспециальна» (см. заметку «Дети и деды» https://vk.com/wall-213107152_724). Однако в «пригодный для печати вид» толкиновские заметки привёл лишь Алан Блисс, выпустивший их под своей редакцией в 1982 г. В введении от редактора Блисс отмечал, что «самый важный вклад Толкина в интерпретацию истории заключался в теории, упомянутой им несколько раз как «юты по обе стороны». В лекционных заметках, исправленных в начале 1940-х гг., он заявлял о своей позиции следующим образом: "Моё ЛИЧНОЕ И ЗАПАТЕНТОВАННОЕ решение, проистекающее из текста, а не появившееся лишь для обхода проблем, которые несут иные точки зрения, заключается в том, что ЮТЫ БЫЛИ ПО ОБЕ СТОРОНЫ ССОРЫ; на стороне Финна и на стороне Хенгеста: это была распря среди ютов"». Хотя Толкин и не публиковал свою точку зрения, сходную, хотя и несколько отличающуюся в деталях, позицию высказывал в поздних работах Чарльз Ренн, и по сходству аргументов Блисс заключает, что Ренн и Толкин, два друга и коллеги, обсуждали эти вопросы и были, как минимум, в основном, согласны друг с другом. Сам Блисс в приложении «Национальность Хенгеста» принимает отождествление Хенгеста из финнсбургских текстов с Хенгестом из «Англосаксонской хроники», подобно Толкину и Ренну, однако, в отличие от Толкина, не считает, что Хенгест «Фризского побоища» был ютом. У. Хэммонд и К. Скалл добавляют, что согласно ранним версиям толкиновского легендариума, Хенгест из «Англосаксонской хроники» был сыном Эриола (мореплавателя, слушавшего Утраченные сказания на Тол Эрессеа), переселившимся в Британию с братом Хорсой и устроившим себе столицу в Уорике – на месте древнего обиталища эльфов Кортириона. По мнению Тома Шиппи, высказанному в книге «Дж.Р.Р. Толкин: автор века», в «Финне и Хенгесте» («Финне и Хенгисте») очень заметно пристрастие к мелочам. «Учитывая, что это всего лишь вторая публикация Толкина, посвященная «Беовульфу», и что первая до сих пор является самым авторитетным и цитируемым разбором поэмы, может показаться удивительным, почему работа «Финн и Хенгист» не оказала никакого влияния на научное сообщество и никто на нее никогда не ссылается. Однако читать ее очень трудно: она перегружена подробностями и не сразу поддается пониманию» (перевод А. Дик и Е. Хомяковой; под «первой» публикацией имеется в виду «"Беовульф": Чудовища и критики»). В статье «Толкин как редактор» этот же исследователь критикует «Финна и Хенгеста» с другой стороны. Толкин, согласно Шиппи, подходил к «Беовульфу» и «Финнсбургскому фрагменту» (как и к не имеющей к ним отношения древнеанглийской рукописью «Исход», которую также изучал), «проявляя незаурядную вольность, а также знания и воображение – нечто, отталкивавшее консервативно настроенных учёных» (толкиновед ссылается при этом на «Спутник читателя» Хэммонда и Скалл и энциклопедию М. Драута). «Тем более иронично почти полное отсутствие академического отклика на «Финна и Хенгеста». Сущность толкиновской «реконструкции» события, отразившегося в поэмах, заключается в том, что это событие было историческим, запомнившимся потому, что оно было важным – частью передвижений, приведших англов, саксов и ютов в Британию в пятом веке, результатом которых стало создание Англии. Однако в 1936 г. Толкин так убедительно выступал против «Беовульфа» как исторического документа, что к 1980-м гг. одним из пунктов научной убеждённости стала бесполезность этой поэмы с точки зрения историчности сюжета. <…> порой надо проявить стойкость, идя против течения толкиновских доказательств, которые (что было весьма очевидно в 1936 г.), возможно, имели непосредственный и личный для него мотив – провозглашение творческой автономии для писателей фэнтези. <…> группа данов, или «полу-данов» предательски атакована среди ночи фризами и ютами, хотя основная вина в «Беовульфе» возлагается на ютов. Чем было вызвано это нападение, что делали юты во Фризии, каковы детали сделки, в конечном счёте заключённой между фризским королём Финном и уцелевшим вождём данов Хенгестом – на протяжении долгих лет для этих вопросов предлагались многочисленные, противоречащие друг другу решения. Толкиновское решение, если очень кратко, заключалось в том, что юты были по обе стороны, среди нападающих и защищающихся. В терминах Второй мировой войны Хенгест (по английской традиции ют, а не дан) был тем, кого можно было бы назвать «ютом-коллаборантом», принявшим захват Ютландии данами. Предательски напавшие были «свободными ютами в изгнании», нашедшими убежище во Фризии и планировавшими устроить возвращение. Хотя эти две группы встретились на нейтральной территории, между ними, естественно, существует вражда. Ключевым событием, как предположил Толкин – в пространном «Глоссарии имён» и ещё более пространном «Комментарии к тексту», представляющих собой главные части его редакции – была зафиксированная во «Фрагменте» гибель Гарульфа, поскольку он был последним, кто остался от древней ютской королевской династии. В поддержку этой точки зрения Толкин внёс множество поправок в текст. Он счёл, что метр «Фрагмента» был столь нерегулярен, что для дополнения дефектных строк следует добавить слова и фразы: его версия этой поэмы на три строки длинее, чем у кого-либо ещё. Кроме того, он добавил строку и в «Беовульф», чтобы решить вопрос того, что казалось грамматическим сбоем. Его редактура зачастую смела: во «Фрагменте» он предложил редкие слова «hlencan» и «þindað» вместо «landa», «windað» Хиккса [издателя впоследствии утраченного «Финнсбургского фрагмента», допускавшего при публикации ошибки и неточности, которые исследователи исправляют по-разному – примечание переводчика]. Порой она безапелляционна: после кардинальной переработки трудного отрывка в «Эпизоде» Толкин написал: «Я не вижу смысла в рассмотрении любой иной точки зрения» (FH 98) <«Финн и Хенгест», с. 98>. Как и в 1936 г. можно заподозрить личный мотив. Толкин предположил, что имя вождя данов, Hnæf [Хнэф], на древнескандинавском будет Hnefi [Хнефи], что оно может быть связано с формой Hniflungar [Хнифлунгар], и что такова была первоначальная форма слова, ставшего «Нибелунгами», и в этом случае Хнефи «должно быть, некогда был важной фигурой в легенде» (FH 52). Однако Толкин, кроме того, заметил что это имя могло стать современной фамилией «Neave» [Нив], которую, разумеется, носила его тётя Джейн! Так что Толкин был сам, хотя и отдалённо, связан с древними героями. Общий взгляд Толкина на события проще всего извлечь из десяти страниц текста, сопровождаемого переводом и четырёхстраничной «Реконструкции», завершающих рассматриваемое издание. Кроме того, полная история излагается в строгом соответствии с толкиновскими строками в романе для юношества «Сказание о Хенгесте» (1966), написанном Джилл Пейтон Уолш». Последнюю свою фразу Шиппи снабжает комментарием: «Мисс Пейтон Уолш (чьей девичьей фамилией была Блисс), любезно сообщила мне, что она является племянницей Алана Блисса, редактора «Финна и Хенгеста», и что она училась у Толкина два триместра, будучи студенткой». #JRRT_интерпретации