РЕАНИМАЦИЯ УТРАЧЕННОГО 28 октября 1983 г. вышла в свет первая часть «Книги Утраченных сказаний», положившая начало «Истории Средиземья». Накануне публикации Кристофер Толкин писал («Амон Хен» №63, сентябрь 1983 г., стр. 4): «После нескольких лет работы над материалом Первой Эпохи, я смог привести в порядок отцовские бумаги и дать им толкование, чтобы раскрыть в подробностях всю эволюцию его мифологии с самого начала во время Первой мировой войны. Рейнер Анвин, председатель в «Аллен энд Анвин», побудил меня задуматься о публикации многих из этих текстов в виде серии книг, получивших общее название «История Средиземья», поскольку я надеюсь распространить этот труд за рамки Первой Эпохи. Первый том этой «Истории» уже в печати и будет опубликован в «Аллен энд Анвин» этой осенью: это Часть I «Книги Утраченных сказаний», за которой в следующем году последует второй том, Часть II «Утраченных сказаний». «Книга Утраченных сказаний», первая форма, которую приняли мифы и легенды, которые позже стали называться «Сильмариллионом», была начата в 1916–1917 гг., когда моему отцу было 25 лет, и была заброшена неоконченной через несколько лет. Она соответствует самому началу концепции Средиземья и Валинора. С учётом её объёма, для публикации она разделена на две части. В первой представлены Сказания Валинора, а во второй – «великие сказания» о Берене и Тинувиэли, Турине и Драконе и Падении Гондолина, а также сказание об Ожерелье карлов и материалы для ненаписанного Сказания об Эаренделе. В этом втором томе я собрал все тексты, касающимся сложного вопроса корней мифологии, берущих начало в Англии и древней британской истории, и попытался дать им толкование. За каждым сказанием следует комментарий в форме эссе, наряду с текстами многих ранних стихотворений, и в каждой из двух частей имеется пространное Приложение об этимологии имён, в котором можно увидеть многие черты самых ранних стадий эльфийских языков. Третий том в серии – «Песни Белерианда». Он состоит, в первую очередь, из «Песни о детях Урина», написанной аллитерационным стихом, и «Лэ о Лейтиан», состоящей из рифмованных двустиший; последнее произведение сопровождается комментарием К.С. Льюиса, данным к этой поэме по состоянию на 1929 г., а также гораздо более поздней её переделкой, относящейся к периоду после завершения «Властелина колец». В четвёртый том войдут самые ранние версии собственно «Сильмариллиона», «Очерк мифологии», написанный в 1926 г., и «Квента» 1930 г., а также другие работы, датируемые 1930-ми гг.: «Амбарканта», или «Очертания мира», написанная Румилем (описание макрокосмологии, сопровождаемое картами и диаграммами), «Ламмас», или «Трактат о языках», за авторством Пенголода из Гондолина, «Анналы Валинора», «Серые анналы», или «Анналы Белерианда», и ранние карты; хотя возможно, что не всё из этого поместится в один том. [Фактически «Ламмас» опубликован в V томе, а «Серые анналы» – в XI томе. – Примечание переводчика.] За эти рамки, отстоящие от текущего момента уже на четыре года (если всё пойдёт хорошо), я не могу давать прогнозов; но разумеется, я очень надеюсь, что этот труд получится продолжить, чтобы включить в него многие поздние произведения моего отца». Как отмечают У. Хэммонд и К. Скалл, только два тома «Утраченных сказаний» удостоились заметного отклика за пределами специализированных толкиноведческих публикаций. Томас М. Иган в статье «Сын Толкина составил очаровательную "Книгу Утраченных сказаний, Часть I" в «Нью-Йорк трибьюн» 8 марта 1984 г. (стр. 5B) писал, что она «открывает Толкина с иной стороны, чем привыкли миллионы читателей. ... Она смутит и даже шокирует многих верных приверженцев более «сырыми» темами и языческими ассоциациями с древним фольклором – но сохраняет силу очаровывать и внушать нашему воображению ощущение чуда». ... По стилю эта проза написана квазибиблейской архаичной разновидностью английского, которая может некоторых читателей отпугнуть. В отличие от того, каким оказался более поздний «Сильмариллион», она не настолько отшлифована, но живее в экшн-сценах, а порой проза – и вставные эпические стихотворения – достаточно величественна, чтобы дать нам почувствовать утраченный старший мир, который многому научит человека – даже человека современного – о поиске чести, славы и самоуважения». Некоторые рецензенты верно указали, что «Книга Утраченных сказаний», вероятно, не привлечёт казуального читателя. Как написал Норман Пауэр в «Туманах Средиземья» («Бирмингем пост», 17 ноября 1983, стр. C4), «это для тех, кто уже приобрёл зависимость и желает изучить истоки великого толкиновского достижения. Они такое полюбят, а невероятная индустрия Кристофера Толкина уже достаточно дала им, чтобы изучать всю жизнь». Дон Сэйкерс в балтиморской газете «Сан» (статья «Это не «Властелин колец», но это Толкин») предполагал 25 марта 1984 г., что «читатели, ищущие ещё одну историю наподобие той, что рассказана о Фродо и Сэмуайзе, будут этой новой книгой разочарованы». «Истинный поклонник Толкина, однако», обнаружит, что «многие из концепций в "Утраченных сказаниях"» отражают «силу и глубину воображения ... недостающую в более поздних версиях ...» Некоторые критики на практике ограничились цитированием нескольких абзацев из «Предисловия» Кристофера Толкина и разъяснением обстоятельств написания «Утраченных сказаний». Взгляд наиболее враждебно настроенных представителей этой группы обобщён в обзоре Джона Бэкстера «Толкин, могилу которого надо было оставить в покое» («Острэлиэн», 11 февраля 1984): «По большей части это скучный материал, академические заметки начинающего медиевиста, забавляющегося с фантастическими мирами. Вы не найдёте здесь практичных хоббитов, зла или трагедии из книг о Кольце. Прозу душит эксцентричность, встречающиеся порой вирши читаются, как первые черновики Теннисона. Эксгумация этих справедливо забытых юношеских сочинений Толкину не на пользу». Толкиновед Джессика Йейтс признавалась в бюллетене «Амон Хен» (1984, №67, стр. 24), что её рецензия на «Книгу Утраченных сказаний, часть I», опубликованная в «Бритиш бук ньюз», март 1984, с. 176, в основном, представляет собой краткий пересказ содержания. Однако рецензенты выпускаемых толкинистами изданий, аудитория которых, как предполагалось, была знакома с творчеством Толкина, могли провести и более детальные сопоставления. Чарльз Ноуд писал в журнале «Маллорн» (июнь 1984): «Книга Утраченных сказаний» так же относится к завершённому «Сильмариллиону», как предварительный набросок углём – к завершённому живописному полотну, или грубо вырубленный мраморный блок – к завершённой скульптуре. Общий план наличествует, но чтобы выявить весь его потенциал, требуется гораздо больше работы. Возможно, самое очевидное различие между ранним и поздним произведением заключается просто в СТИЛЕ. В «Утраченных сказаниях» он незрелый и наивный: здесь полно «маленького» и «волшебного». Толкин ещё не научился сдержанности и утончённости. Это, в сочетании с упомянутой выше недвусмысленностью деталей в повествовании, не говоря об обильном использовании архаизмов (ко книге необходим словарь устаревших слов и выражений), порождает ощущение неудовлетворённости книгой. Ощущение загадочности отсутствует. Это не отрицает величие Толкина. Проблеск такого видения, кажется, существовал с самого начала; но видение во всей своей полноте, с языком и стилем, лучше всего подходящим для его выражения, не появилось одномоментно: понадобилось много лет, чтобы оно раскрылось целиком. ... «Книга Утраченных сказаний» представляет, как я полагааю, главным образом «археологический» интерес, и её нельзя рекомандовать постороннему читателю Толкина. Как пример примитивной формулировки его мифологии, однако, она представляет большой интерес, и в таком качестве это дополнение к «шедевру» можно лишь приветствовать. Кристофер Толкин проделал необычайно тщательную работу и достиг похвальной ясности в её представлении, при извлечении этого труда на свет». Немногие авторы книг о Толкине, написанных со времён публикации «Книги Утраченных сказаний», уделяли ей достаточно внимания, если вообще уделяли, и считали, что она представляет не только исторический интерес. Брайан Роузбери в работе «Толкин: культурный феномен» (2003) отметил, что «поздние версии [«Сильмариллиона»], в основном, можно рассматривать как вытесняющие ранние, включая из них почти всё обладающее эстетической ценностью, и таким образом, превращая их в лишние, кроме как для учёного». Почти целую страницу он уделил анализу стиля одного из абзцев в «Бегстве нолдоли», обнаружив в нём «устойчивый архаизм, весьма напоминающий романы Уильяма Морриса» (стр. 95). Хотя в нём «нет слов, архаических в том смысле, что требуют глоссария [и всё же такой глоссарий включён в каждый из томов «Утраченных сказаний» – примечание У. Хэммонда и К. Скалл; имеется в виду англоязычное издание; в русскоязычном он отсутствует – примечание переводчика], предпочтение неизменно оказывается формам, не имеющих иного рационального обоснования, кроме как обратить язык вспять к обобщённому идиому, предшествующему двенадцатому веку». К числу элементов, которые, по оценке Роузбери, затемняют «потенциально прекрасное описание», относятся «не обусловленные необходимостью негативные формы», «излишние артикли и частицы», «вычурная экспериментальность» и «неуместные инверсии». Он приходит к следующему выводу: «Толкин, возможно, отразил то, что, поскольку легенды не относятся ни к какому конкретному периоду в истории английского языка, и следовательно, не имеют «подходящего» исторического стиля, равномерная архаичность может лишь передать впечатление нехватки уверенности в возможности донести своё видение современному читателю. «Высокий стиль» для особенно возвышенных моментов может быть оправдан, но рассматриваемый момент ни в коем случае не является особенно возвышенным, и чрезмерная величественность губит сама себя. (На самом деле, я подозреваю, что Толкин всё ещё был слишком очарован маньеризмами прозы Морриса, чтобы вынести такого рода независимое композиционное решение.)» (стр. 96). #JRRT_произведения