ИСТОРИЯ ФИЛИ И КИЛИ: ОЗЁРНЫЙ ГОРОД «Капитан стражи выступил вперёд. – А эти кто? – спросил он, указывая на Фили, Кили и Бильбо. – Сыновья сына дочери моего отца, – ответил Торин, – Фили и Кили из рода Дурина, и мистер Бэггинс, наш проводник из земель Запада. <дальнейший диалог с предложением сдать оружие и ответным требованием Торина отвести их к бургомистру такой же, как в опубликованной книге> – Он на пиру, – возразил капитан. – Тем более следует нас к нему отвести, – заявил Фили, который потерял терпение от этих церемоний. – Мы устали, хотим есть после долгой дороги, и у нас есть заболевшие товарищи. Поторапливайтесь, и не надо больше слов, а не то как бы ваш бургомистр сам вам кое-что не высказал». Это первое упоминание того, что Фили и Кили – близкая родня Торина. Обратите внимание, что изначально они внучатые племянники, внуки его сестры, в то время как в окончательной книге их родство на одно поколение ближе (сыновья его сестры). Первоначальные отношения всё ещё имели место, когда печатался оригинал Первой машинописи, но до Второй машинописи это уже было изменено. Связь дядя/племянник была крайне важной в героической средневековой литературе – сравните с Роландом и Карлом Великим, Беовульфом и Хигелаком, Гавейном и Артуром. Этот мотив более-менее полностью отсутствует в традиции Сильмариллиона и появляется в Легендариуме только сейчас, но позже приобретает большую значимость: сравните с Эомером и Теоденом, не говоря уже о Фродо и Бильбо. «Что касается бургомистра, то он увидел, что ничего с этим не поделать, разве что исполнить сиюминутные требования народа, как минимум. И в самом деле, он уступил своё кресло Торину, и Фили и Кили, и даже Бильбо – чьё присутствие [ранее> ] совершенно ничем не объяснялось». Эта фраза была переделана и расширена, так что стала читаться «И в самом деле, он уступил своё кресло Торину, а Фили и Кили сели рядом с ним, и даже Бильбо получил место во главе стола – и никаких объяснений того, откуда он взялся (хотя о нём в песнях не было ни одного самого отдалённого намёка), [кроме> ] в общей сумятице никто не просил. Отвергнутое «кроме» предполагает прикрытие некой историей, как та, которую Торин предложил капитану стражи, то есть, «Бильбо Бэггинс, наш проводник из земель Запада». Согласно гораздо более поздней хронологии «Властелина колец», этот радушный приём состоялся 22 сентября, но очевидно, никакой такой особой временной схемы не существовало в оригинальной концепции <…> Изначально Толкин представлял прибытие в Озёрный Город (или, точнее, в «город людей» на берегах Долгого Озера) как более драматичное событие – вместо того, чтобы неуклюже вылазить из бочек и ворчать, гномы отважно «выскакивают», крадут несколько повозок и пускаются галопом прочь. Очевидно, сначала Толкин думал, что они уедут от озера к горам, но второй мыслью у него было, что они умчатся от эльфов-речников (которые могли бы попытаться вновь заключить их в тюрьму) и вместо этого отправятся в человеческий город, где они, несомненно, будут способны потребовать убежища, как в опубликованной книге. #JRRT_THOTH