Дж.Р.Р. Толкин, Дж. Рейтлифф. История «Хоббита». 2011. Фрагмент 47. (2) Бёдвар Бьярки <окончание> Одна любопытная тема, скрытая в толкиновских заметках и планах, никогда полностью не была реализована в законченной книге. Как свидетельствует отрывок из черновика, представленный выше <…>, Толкин сомневался, находился ли Медвед под некой разновидностью чар, наконец придя к великолепному двусмысленному утверждению, что «на нём нет никаких чар, кроме своих собственных». Однако на другую чашу весов мы должны поместить сюжетные заметки, данные между этой и следующей главой, в которых сделан набросок событий от укладывания гостей спать на ночь в зале Медведа (там, где сейчас середина Главы VII) до их захвата лесными эльфами (в начале Главы IX). В этих сюжетных заметках, написанных, пока Глава VII всё ещё была на стадии черновика, Толкин утверждает без экивоков: «Пусть медведь будет зачарован» (1/1/23:5; см. с. 293), подчеркнув эту фразу для обозначения её значимости. Он не забыл эту главную мысль: Сюжетные заметки F, представляющие собой полстраницы поздних карандашных записей, нанесённых на оборот неотосланного письма, оканчиваются упоминанием: «Битва Пяти армий и освобождение Беорна от чар» (1/1/23:3; см. с. 629). Идея, стоящая за этими двумя изолированными упоминаниями, никогда не выражалась явно, но взятая в контексте с двойной личностью и поведением Медведа/Беорна в конце книги, предполагает, что его «освобождение от чар» и то, что он становится во главе людей, взаимосвязано. Подлинная природа наложенных на него чар и обстоятельства их разрушения остаются неизвестными; Медведу-Беорну свойственны тайны, как ничто иное. Возможно, они даже наложены им самостоятельно («никаких чар, кроме своих собственных»). В любом случае, в некотором роде его роль в битве – убийство главы гоблинов, избиение и рассеивание его последователей – очевидно, исполняет неведомые условия для разрушения наложенных на него чар. Но, в отличие от Бёдвара, который выпускает свою медвежью ипостась один-единственный раз, Медвед/Беорн сохраняет свою способность к смене облика и передаёт её своим потомкам. Что ещё более любопытно, скудная информация во «Властелине колец» не содержит упоминания о его смерти, но всего лишь свидетельствует, что его правление теперь перешло к его сыну; невозможно утверждать, основываясь на этом тексте, что он не вернулся на самом деле в горы, исчезнув там, откуда когда-то явился, подобно Скильду Скевингу (Шилду Шивингу). <Чтобы узнать об ином, нам придётся заглянуть за пределы самой книги, в письма Толкина, где в послании от 24 апреля 1954 г. Наоми Митчинсон, отвечая на вопросы, возникшие у неё при чтении одной из копий для рецензирования, он посвящает этому вопросу один из абзацев: «Беорн уже умер; см. том I стр. 241. Он фигурировал в «Хоббите». Тогда шел 2940 год Третьей эпохи (1340 по ширскому летосчислению). А теперь у нас – 3018–3019 (1418–1419). Пусть и оборотень, и, вне всякого сомнения, немножко волшебник, Беорн все-таки был человеком». – «Письма», с. 178. [Примечание редактора: эта фраза относится к Гримбеорну Старому, упомянутому выше.]» <перевод С. Лихачёвой> Правда, следует честно признать, что многие из концепций Толкина поменялись за время, прошедшее от написания «Хоббита» до последних штрихов «Властелина колец», нанесённых почти двадцать лет спустя; его категоричное заявление о судьбе Беорна вполне может быть размышлением постфактум, а не преднамеренной увязкой с прибытием Скильда Скевинга, созданием названного по его имени народа и уходом обратно под завесу тайны. – Примечание Дж. Рейтлиффа. > (3) Зал Беорна Подобно самой фигуре Медведа/Беорна, иллюстрация его зала в опубликованной книге свидетельствует ещё об одном примере синтеза эрудиции Толкина с его даром рассказчика. Не оставляющая равнодушным и памятная сама по себе, она существует в двух вариантах. Ранний, «Костёр в доме Беорна», более впечатляющий из двух, в нём используется больше теней, а из центрального очага вырывается красное пламя. Кроме того, она показывает холл с определённой точки зрения, оставляющей дальний конец вне поля зрения наблюдателя. Чёрно-белая репродукция этой работы имеется в «Художнике и иллюстраторе» (H-S#115) и в «Аннотированном Хоббите» (DAA.171), но оригинал, в котором задействован цвет, насколько я знаю, ранее никогда не публиковался: см. лист VI (низ) в этой книге. Некоторое использование цвета, вероятно, привело к тому, что публикация этого первоначального образа зала Беорна была отвергнута: даже крупица краски потребовала бы воспроизвести в цвете всю картину, гораздо более дорогой процесс, чем для чёрно-белых изображений. Схожим образом «Холм троллей» – см. лист IV [низ] – который также не был использован ни в одном прижизненном издании Толкина – вероятно был отвергнут по той же самой причине. Вторая, или замещающая, иллюстрация, «Зал Беорна» (DAA.170, H-S#116), предлагает прямой обзор вдоль зала более-менее на уровне глаз, с ясно различимым длинным столом (теперь с сиденьями-чурбаками), очаг, дверной проём в дальнем конце и отверстием в крыше, позволяющем выходить дыму. Этот рисунок, целиком чёрно-белый, был использован в «Хоббите» 1937 г. и с тех пор много раз воспроизводился. Замечательная черта оригинальной, отвергнутой иллюстрации, была обнаружена исследователем Толкина Дж. С. Райаном в 1990 г.: композиция толкиновского «Костра в доме Беорна» очень напоминает иллюстрацию скандинавского медового зала, появившуюся в работе его друга и соавтора Э.В. Гордона, изданной всего лишь за несколько лет до того, «Введение в древнескандинавский» (1927). < <…> Хэммонд и Скалл («Художник и иллюстратор», с. 122 и 124) указывают автором иллюстрации в книге Гордона самого Э.В.Г., но это всего лишь научное предположение; настоящий художник неизвестен. – Примечание Дж. Рейтлиффа. > И не просто какого-то медового зала: иллюстрация у Гордона находится посреди отрывка из «Саги о Хрольфе Краки», раздела, который он озаглавил «Бёдвар Бьярки при дворе короля Хрольфа» (EVG, стр. 27-28). Более того, поскольку Хрольф Краки – тот же самый герой, что и Хродульф в «Беовульфе», племянник короля данов, его зал современным читателям более известен под его древнеанглийским названием: «Хеорот», резиденция старого короля Хродгара, над которой висит угроза посещений Гренделя. Толкин, следовательно, спроектировал зал Медведа/Беорна по образцу здания, которое он тщательно изучал – на самом деле, самого знаменитого из таких залов в древнеанглийской литературе, каждая деталь из описания которого внимательно исследовалась поколениями филологов и археологов. < Со времени публикации первоначальной статьи Райана выяснилось, что рисунок у Гордона основан на более старом, появившимся в нескольких академических работах в предшествующие десятилетия. Карл Хостеттер обнаружил это более ранее изображение под названием «Nordische Halle» [скандинавский зал], в «Die Altgermanische Dichtung» [«Древнегерманская поэзия»] д-ра Андреаса Хойслера (Берлин, 1923), с. 109. Но Хойслер, в свою очередь, заимствовал изображение из немецкого перевода (1908) «Nordisk Aandsliv i Vikingetid og tidlig Middelalder» [«Скандинавская интеллектуальная жизнь в эпоху викингов», 1907] Акселя Олрика, а когда Арден Смит нашёл книгу Олрика, то открыл, что Олрик также позаимствовал иллюстрацию из «Den islandske Bolig i Fristatstiden» [«Исландские жилища во времена республики»] Валтюра Гудмундссона (Копенгаген, 1894). Получив сигнал от лингвистов, Дуглас Андерсон смог обнаружить копию брошюры Гудмундссона (выдержку из работы, опубликованной годом ранее в журнале «Folkelaesning»), которая не только воспроизводит рисунок (страница 12), но и указывает художника (страница 26) – Э. Рондаль – создавшего его на основе недавно заказанной модели из Национального музея Копенгагена: «… нарисована живописцем Э. Рондалем по модели, которая находится в Национальном музее Копенгагена и которая изображает исландскую комнату со всем её интерьером около 1000 г. Эта модель была создана в 1892 г. по распоряжению и за счёт средств министерства культуры под моим [Гудмундссона] руководством, при помощи архитектора Эрика Шьёдте и директоров Национального музея, в полном соответствии сведениям, содержащимся в старинных описаниях исландских комнат вышеуказанного времени. После этого модель выставлялась на Колумбийской выставке в Испании». [То есть на Колумбийской исторической выставке 1892 г. в Мадриде, не путать с Колумбийской выставкой 1893 г., известной преимущественно как Всемирная Чикагская ярмарка.] Краткий пересказ см. в DAA,171. Я благодарен Карлу Хостеттеру и Ардену Смиту за то, что они поделились со мной своим открытием, и Ардену Смиту за текст и перевод приведённой выше цитаты. – Примечание Дж. Рейтлиффа. > Это всего лишь ещё один пример, как его воображение живо воплощает в реальность нечто проистекающее из его учёных изысканий, предлагая нам воссозданный образ того, на что была бы похожа ночь, проведённая в подобном здании. #JRRT_THOTH