Дж.Р.Р. Толкин, Дж. Рейтлифф. История «Хоббита». 2011. Фрагмент 44. (1). Медведи Важный факт, который часто упускают из виду при обсуждении «Хоббита», – то, что первоначально он был написан для весьма специфической аудитории, трёх сыновей Толкина. Хотя в качестве биографической детали это широко известно, немногие принимают в расчёт ту степень, до которой их предпочтения и недовольство влияли на формирование истории. Как говорил сам Толкин, писатель пишет прежде всего для собственного удовольствия, и руководствуется своими собственными интересами – то, что мы вновь и вновь наблюдаем в «Хоббите», включающем любимые темы и частые заимствования из сферы профессиональных интересов Толкина. Но кроме этого, писатель, естественно, вынужден включать в рассказ то, что, как он знает из личного опыта, заинтересует аудиторию, а также может подвергнуться искушению исключить или затушевать те темы, которые, как ему известно, ей наскучат. Как свидетельствуют различные толкиновские детские истории, которые все начинались как сказки, рассказанные (или записанные и затем прочитанные вслух) Джону, Майклу и Кристоферу, мы можем категорично заявить, что одним из элементов, который им очень нравился, были Медведи. Медведи занимают важное место в нескольких историях, которые Толкин сочинил для своих детей. Среди них наиболее примечательна фигура Северно-Полярного Медведя (Карху), друга Рождественского Деда, с которым связано большинство комических эпизодов на протяжении всего двадцатитрёхлетнего сериала, который из себя представляют «Письма Рождественского Деда». Нелепые выходки Карху представляют основу большинства сюжетных элементов этой многосерийной истории в письмах, или вызывая какое-либо бедствие, угрожающее получению некоего специально заказанного подарка, или приносят удачу в последний момент (примечательнее всего – в битвах против гоблинов). С течением времени к Северно-Полярному Медведю (или СПМ, как его иногда зовут) присоединяются два плутоватых племянника, Паксу и Валкотукка, которые становятся постоянными персонажами второго плана, во многом нарушителями спокойствия в духе своего дяди. Кроме того, ещё один медведь, Пещерный Медведь, появляется в истории в письме 1932 г. и несколько лет спустя ЕГО потомки, «Пещерные медвежата», принимают участие в письме на 1934 год. Медведи также играют существенную роль в «Мистере Блиссе», который по стечению обстоятельств оказывается в окружении трёх медведей – Арчи, Тедди и Бруно – прототипами которых, согласно Джоан Толкин, были три плюшевых медведя, в то время принадлежавшие трём сыновьям Толкина. В общем, медведи-разбойники с большой дороги являются комическими злодеями, вредными жуликами, напоминающими по характеру Северно-Полярного Медведя, но ведущими себя как явные воры. Кроме того, на первый взгляд они кажутся более опасными, чем добряк СПМ, угрожая в одном эпизоде съесть нашего героя, если тот не выполнит их требования. Толкин заверяет читателя, что на самом деле они не собирались выполнять угрозу («Мистер Блисс», с. 14), но такая возможность даже сама по себе размещает медведей Мистера Блисса на шкале опасности где-то посередине между Карху и Медведом. <…> Медвед/Беорн напоминает медведей в «Письмах Рождественского Деда» в двух важных аспектах. Подобно Пещерному Медведю, Медвед является пережитком древнего, исчезнувшего мира. Рождественский Дед описывает Пещерного Медведя как «старейшего из немногих сохранившихся пещерных медведей» и мимоходом поясняет: «я его уже несколько веков как не видел». Более того, стены жилища Пещерного Медведя украшены неолитическими пещерными росписями, весьма напоминающими те, что были обнаружены в реальности в Ласко и Альтамире. Нам говорится, что они принадлежали его семье более девяноста поколений, со времён, предшествующих появлению пещерных людей («ведь тогда Северный Полюс находился в другом месте»). Однако, в отличие от Медведа, Пещерный Медведь не изгнан гоблинами из дома своих предков, но просто игнорирует их присутствие, как если бы оно всего лишь доставляло ему некоторое неудобство. Следовательно, можно предположить, что он, подобно Полярному Медведю, невосприимчив к атакам гоблинов – Рождественский Дед далее говорит, что «гоблины, разумеется, ЕМУ [СПМ] никакого вреда причинить не могут, но их пещеры таят в себе множество опасностей», и когда Северно-Полярный Медведь заблудился во мраке, то «расплющил одного-двух [гоблинов], которые стали пихать его в темноте, а всем остальным наговорил всяких гадостей» (Письмо 1932 г.). Ещё больше напоминает о «Хоббите» (и о Битве Пяти Армий, в частности) описанный в письме следующего года бой со сворой гоблинов, которые вторглись в жилище Рождественского Деда, Дом-на-Утёсе: «Белый Медведь давил, плющил, топтал, колошматил и пинал гоблинов так, что они улетали под потолок, и вдобавок ревел, как целый зоопарк, а гоблины вопили так пронзительно, что куда там паровозному гудку! Нет, он был великолепен» (Северно-Полярный Медведь к этому скромно добавил: «НИ СЛОВА БОЛЬШЕ: МНЕ ЭТО СИЛ НЕТ КАК ПОНРАВИЛОСЬ!» – «Письма Рождественского Деда», Письмо 1933 года). На иллюстрации к этому письму показан медведь, который давит по гоблину в каждой руке, топчет ещё одного, отбрасывает четвёртого и вдобавок далеко запинывает двоих. Достаточно интересно, что в этом описании сцены сражения Северно-Полярный Медведь кажется разросшимся вдвое против своего обычного размера – сравните толкиновский комментарий, что Медвед/Беорн, появившись на поле битвы, был «такой свирепый, что казался громаднее обычного» (DAA. 349). Очевидно, глупый старый медведь мог, если его спровоцировать, стать опасным врагом. («Медвед мог быть страшным врагом. Но им-то он был теперь друг; и поддавшись его доброте, они рассказали ему всю свою историю» – с. 241). Это чувство опасности, которую держат в узде, в значительной степени присутствует в разделе о Медведе, особенно в описании первой ночи в его зале (Бладортин уже предостерёг Гандалва и Компанию, что меняющий шкуры может быть «ужасен, когда рассердится»). После приглашения их в свой зал и угощения «таким обедом, подобного которому они не ели с тех пор как покинули дом Эльронда», он предупреждает: не выходите наружу до восхода солнца, «а не то вам придётся плохо». (Обратите внимание, что согласно кодексу поведения, отражённому в средневековых (и античных) работах, к которому так часто отсылает «Хоббит», угощение Медведом скитальцев устанавливает у него с ними взаимоотношения хозяина/гостя; это такая же строгая деталь культурного этикета, как правило «не жульничать», которое подобным же образом управляет игрой в загадки: «священная и очень древняя»). С этой точки зрения они были защищены от медведя-оборотня, хотя недоверие Бильбо продолжалось ещё некоторое время. Добавьте к этому страхи Бильбо, что его убьют во сне, когда ему слышится ворчание в ночи «и какой-то шум, будто за дверями ворочался большой зверь», а также сцену с убитым орком и освежёванным варгом, которая демонстрирует, чтó Медвед делает с теми, кого считает своими врагами. Вся эта тревожность, без сомнения, полностью обоснована: в отличие от волков и орлов, медведи на самом деле ЕДЯТ людей – факт, о котором был хорошо осведомлён Шекспир, поскольку его знаменитая ремарка в отношении одного обречённого персонажа: «убегает, преследуемый медведем» («Зимняя сказка», Акт III, сцена iii), имеет продолжение в виде отвратительного растерзания, происходящего за сценой, в ходе которого от персонажа отгрызают одну конечность за другой. Крупнейшие сухопутные хищники, медведи даже сегодня убивают людей каждый год. Хотя, возможно под влиянием плюшевых медвежат, по иронии судьбы они избежали зловещей славы, приобретённой их собратьями – волками и орлами. Множество людей, которые испугались бы, повстречав в дикой природе волка, в жизни подходят к медведям, которых встречают в лесах или национальных парках, зачастую с трагическим исходом. Бильбо лучше осведомлён, и его поведение по отношению к медведям настороженно-подозрительно, даже после того как с Медведом установилась прочная дружеская связь. #JRRT_THOTH