Дж.Р.Р. Толкин, Дж. Рейтлифф. История «Хоббита». 2011. Фрагмент 23. ВЕЛИКАНЫ (стр. 143-145) (Текст приведен с небольшими сокращениями. – А.) Великаны, которых мы видели издалека в Мглистых Горах, играют незначительную роль. Великаны упоминаются в нескольких работах Толкина, но мы никогда не узнаем о них никаких подробностей. Сонное заклинание Лютиэн в Утраченых Сказаниях упоминает «шею великана Гилима» и «Меч Нана» в перечне самых длинных вещей на свете, но никаких деталей о них, кроме имен, не известно. В «Лэ» меч носит имя Гленд, а Гилим известен как «Великан из Эрумана». Кристофер Толкин упоминает, что в номском словаре «гилим» означает «зима», и упоминает одиночную пометку где Нана называют «великаном Лета с юга», и говорят, что он был похож на вяз (само имя «нан» может означать «лес» - сравним с корнем «нан(д)»). Явное противопоставление лета и зимы, возможно, проистекает от огненных и инистых великанов из Эдды, но какую бы историю не задумывал для них Толкин, он ее так никогда и не написал. Возможно, Толкин вспомнил о Нане, когда он придумал энтов двадцать лет спустя – в староанглийском «энт» означает всего-навсего «великан», и кажется явным что великан, которого видел кузен Сэма Хэл за Северной Пустошью был энтом – его описывали как «большой, как вяз, и ходячий», и Сэм называл его человеком-деревом. То что его сравнивали именно с вязом, возможно, всего лишь совпадение, но зная склонность Толкина перерабатывать старые идеи, нельзя считать это совершенной случайностью. В Книге Утраченных Сказаний, великаны упомянуты в числе Уванимор – монстров – что вполне традиционно; в фольклоре великаны обычно являются очеь опасными, а то и просто злыми. Даже Древобород в первых черновиках ВК был зловещей фигурной. Поначалу это Великан Древобород, а не Саруман, держал Гэндальфа в плену. Один набросок описывает встречу Фродо с Великаном Древобородом, который весьма похож на дерево – он не превещает ничего плохого (Фродо потерялся в темноте, а его спрашивает голос сверху – дай, мол, мне знать, где ты, чтобы я тебя не раздавил ненароком – А.), но рядом с ним пометка тенгваром: «Во время поисков своих пропавших спутников в лесу Нэльдорет, Фродо встречается с Великаном Древобородом; великан обманывает его – он прикидывается дружелюбным, тогда как на самом деле он на стороне Врага.» В черновике «Совета у Элронда» того же периода Гэндальф предупреждает Фродо: «Опасайся Великана Древоборода, который обитает (употреблено слово haunts которое имеет скорее отрицательный оттенок – например, его употребляют говоря о привидениях, о вампирах – А.) в Лесу между Рекой и Южными Горами.» Впрочем, вскоре Толкин меняет свое мнение – появлятся пометка «Если Древобород вообще появляется – пусть будет добрым и скорее хорошим?» и дальнейшее развите событий следует уже этой мысли – Древобород выручает потерявшегося Фродо, а потом отводит его в Онд (будущий Гондор) и снимает осаду с города, тем самым выручая Троттера (будущего Арагорна) и остальных. От изначального злодея остается только то, что он сперва уносит Фродо в совй замок в Черных Горах, и только потом уже выясняется что он – друг. Если энты стали одним из наиболее оригинальных и любимых творений Толкина, то традиционные великаны – большие, опасные, более-менее человекообразные создания – не прижились в сложившемся мире Средиземья. Энты – одни из пяти Свободных Народов, тогда как великаны относятся к монстрам Моргота. Если и гномы, и гоблины, так же перечисленные среди Уванимор проходят значительное развитие на страницах Хоббита – при этом гномы становятся «довольно приличным народом», а гоблины остаются жестокими и плохими – то куда же отнести каменных великанов? С чисто практической точки зрения, наших героев куда меньше интересует моральная позиция великанов, чем опасность, которую они собой представляют. Их проделки скорее проистекают от веселья, чем от злости, но это было бы слабым утешением для того, кого «подбросили бы к нему, как мячик». Не похоже, чтобы каменные великаны в Хоббите осознавали присутствие путешественников, но даже если бы они их заметили, нет повода предполагать, что они вели бы себя иначе. Они показаны как опасная, но безличная сила – подобно самой грозе. (Даг Андерсон предполагает, что каменные великаны происходят из немецкой легенды о рюбецале – духе грозы, который «развелкался тем, что катал огромные валуны по пустым долинам, чтобы послушать грохот их падения.» Куда более традиционный взгляд на великанов озвучен в следующей главе, где Бильбо, пытаясь ответить на загадку Голлума про «уничтожает все кругом» всеоминает все жуткие имена всяких великанов и людоедово которых рассказывали сказания. Но не все великаны так ужасны – через главу, Бладортин походя упоминает «более-менее приличного великана», который бы мог завалить ворота гоблинов на перевале. Таким образом, получается что великаны находятся посередине, не добрые и не злые как раса - это варьируется от одного великана к другому. Опасные, да – но как говорит Гэндальф о Древобороде – могущественный и опасный – это не то же самое, что злой. ШВЕЙЦАРИЯ (СТР. 145-146) (Отрывки из писем, цитируемые в этой заметке, я взяла из перевода Лихачевой. – А.) Пусть Хоббит многое черпает из литературы и собственных разработок Толкина, один элемент вошел в историю прямиком из личного опыта автора: описание горного перевала и грозы в Мглистых Горах. Как Толкин писал в письме около пятидесяти лет спустя: ... в составе смешанного отряда примерно той же численности, что отряд в «Хоббите») я исходил пешком с тяжелым рюкзаком за плечами большую часть Швейцарии и немало горных перевалов. На подходе к Алечу мы едва не погибли: под солнцем снег подтаял и вниз по склону покатились камни. Гигантская глыба пронеслась как раз между мной и следующим в цепочке. Это и «громовая битва» — скверная ночь, когда мы сбились с пути и заночевали в хлеву, — описано в «Хоббите». Как давно все это было….. (Письмо Джойс Ривз от 4 ноября 1961 года) Еще одно, более позднее письмо, добавляет деталей к событиям, вдохновившим части третьей, четвертой и шестой глав Хоббита: Путешествие хоббита (Бильбо) от Ривенделла на другую сторону Туманных гор, включая соскальзывание вниз по осыпающемуся склону в сосновый лесок, основано на моих приключениях в 1911 г. […] А в один прекрасный день мы отправились в долгий поход с проводниками на Алечский ледник, и там я едва не погиб. Да, проводники у нас были, но либо эффект жаркого лета оказался для них внове, либо не слишком-то они о нас пеклись, либо вышли мы поздно. Как бы то ни было, в полдень мы гуськом поднимались по узкой тропке, справа от которой до самого горизонта протянулся заснеженный склон, а слева разверзлось ущелье. В то лето растаяло много снега, так, что обнажились камни и валуны, обычно (я полагаю) укрытые под ним. На дневной жаре снега продолжали таять, и мы весьма встревожились, видя, как тут и там камни, набирая скорость, покатились вниз по склону: камни самые разные, величиной от апельсина до большого футбольного мяча, а многие и еще покрупнее. Они со свистом проносились над нашей тропой и срывались в пропасть. […] Стронувшись с места, камни поначалу катились медленно, и обычно по прямой, однако тропка была неровная, так что приходилось и под ноги внимательно смотреть. Помню, как одна участница похода, идущая впереди меня (пожилая учительница), внезапно взвизгнула и метнулась вперед, и между нами просвистела здоровенная глыба. От силы в каком-нибудь футе от моих трусливо подгибающихся колен. (Письмо Майклу Толкину, 1967-68 год) Именно это путешествие позволило Толкину выписать детали сцен в Мглистых Горах с таким количеством реалистичных деталей, от первых подступов к Ривенделлу и до самого соскальзывания по ту сторогу гор. Возможно, он так же руководствовался этими воспоминаниями в некоторых сценах у Одинокой Горы, например, в подъеме к укромной площадке на западном склоне или подъеме на Воронью Высоту. СНЫ БИЛЬБО И ДРУГИЕ МОТИВЫ (СТР. 146-148) Помимо основных событий этой главы, стоит обратить внимание на несколько появляющихся неоднократно тем, прежде чем двигаться дальше. Одна из таких тем, которая тут звучит впервые – это провидческий сон Бильбо, который позволяет Бладортину избежать плена и впоследствии спасти остальных. Таким образом, это первый раз когда хоббит помогает компании спастись, пусть и не напрямую. Это первый из нескольких снов в Хоббите, а так же самый важный для развития сюжета) другие примеры – это яркий сон Бильбо в конце шестой главы, сон Бомбура об эльфийских пирах в восьмой главе, и кошмар Смауга о «маленьком воине, совсем незначительного роста, но вооруженного острым мечом и немалой храбростью»). Первый из этих снов реалистичен, но не важен, второй смешивает заколдованный сон и реальность, а третий описывает направление, в котором поначалу развивался сюжет, позднее оставленное. Как человек, изучающий средневековую литературу, Толкин без сомнения был знаком с жанром пророческих сновидений, и особенно детально знал такое прекрасный их пример как «Жемчужина». Он не только перевел эту трогательную поэму на современный английский, но и планировал отредактировать оригинал в соавторстве с Гордоном как дополнение к их совместному изданию «Сэра Гавейна и Зеленого Рыцаря» (еще одно произведение, написанное тем же неизвестным автором в четырнадцатом веке) – план, которому помешала внезапная смерть Гордона в 1938 году и увеличение академических нагрузок Толкина в конце 30х годов а так же во время Второй Мировой Войны. Сны играют важную роль также в двух других работах, которые Толкин изучал профессионально: в «Рассказе Монастырского Капеллана» Чосера и бретонской лэ «Сэр Орфео» и многих других работах которые наверняка были известны Толкину (список я не привожу – А.)Мнение Толкина о пророческих снах можно узнать из предисловия к его переводу «Сэра Гавейна», «Жемчужины» и «Сэра Орфео» (краткое изложение от меня: сейчас для автора это способ привнести «чудесное» в реальность, но в Средние Века люди верили что среди обычных снов встречаются и особые, посланные Богом – А.). Не следует забывать так же и о влиянии жизни, а не только литературы – сны о затоплении Нуменора, которые встречаются во многих работах Толкина, базируются на сне который регулярно снился самому Толкину (Письма №163, 180, 257 и 276 подтверждают – А.) Разумеется, то как Толкин использует этот мотив, гораздо важнее того, откуда он пришел. Некоторые сны – просто сны, не несущие особого значения – например, когда очень голодному хоббиту, питающемуся одним лишь крамом, снится яичница с беконом. Сон, в котором он ходит по своей норе, из комнаты в комнату, и ищет что-то позабытое, вполне реалистичен и раскрывает состояние Бильбо на этот момент, но не играет роли в развитии сюжета. А пророческие сны в Хоббите, по контрасту со снами Фродо в ВК, которые раскрывают удаленные события, предсказывают то, что либо происходит в это же время или произойдет совсем скоро. В целом, сны играют меньшую роль в Хоббите, чем в других произведениях Толкина, но само их присутствие – один из любимых мотивов Толкина, и помогает связать эту историю с другими работами, в которых он присутствует – от Книги Утраченных Сказаний с «Дорогой Снов» до Властелина Колец, Утраченного Пути и Записок Клуба Мнение (первая часть которых почти целиком посвящена обсуждению снов). Более того, сны ставят Бильбо в один ряд с такими толкиновскими сновидцами как Эриол, Альбоин и Аудоин, Фарамир и Фродо Бэггинс. Наконец, отметим так же достойную восхищения расплывчатость, с которой Гандальв отвечает на вопросы Верховного Гоблина, «не зная что сказать... когда вся правда явно не уместна». Эти фразы, даже больше чем моральная неоднозначность последних глав, позволяют отнести Хоббита к современной литературной традиции, начавшейся с «Золотого Века» Грэма, которая сочувствует героям и их затруднениям, а не проповедует в викторианской манере. Хотя Толкин не пародирует устаревшую манеру (в отличие от, например, Марка Твена), то что он не осуждает это небольшую ложь ярко контрастирует с такими авторами как МакДональд, Олкотт, и др. #JRRT_THOTH