Дж.Р.Р. Толкин, Дж. Рейтлифф. История «Хоббита». 2011. Фрагмент 13. Комментарии Анны «Hellga» и Дж. Рейтлиффа (Рэтлиффа). В основной текст Рейтлиффа вставлен текст из примечаний, иногда сжатый. О ГНОМАХ (стр. 76 – 80) < … на редактирование текста меня уже не очень хватило, так что литературность местами хромает. – А. > Благодаря вопросам Бильбо и объяснениям Гандальва и Бладортина мы узнаем очень многое о мире, где происходит действие, и особенно о гномах. Это важно – самое главное отличие Хоббита от старых мифов Сильмариллиона в том, что новая история более-менее симпатизирует народу Дурина. Ранее в текстах Толкина гномы были сугубо отрицательными персонажами – союзниками гоблинов, наемниками Моргота, разрушителями одного из великих эльфийских королевств. Вот почему они перечислены среди Уванимор (Úvanimor), которых «О Приходе Валар» из Утраченных Сказаний переводит как «монстров, гигантов и людоедов»; сравните с уванимо (uvanimo) из Квенийского Лексикона – «монстр» (а еще сравните с корнем vanim – прекрасный, учитывая что u- это приставка отрицания в эльфийских языках, по сути дела уванимор – это уроды. А поскольку в Арде душа и тело менее разделены чем в нашем, то уроды моральные обычно являются уродами физическим. – А.). План «Истории Науглафринга, или Ожелеья Гномов» упоминает как Линве/Тинвелинт, персонаж, который потом станет Тинголом Серым Плащом в поздних версиях истории, заполучил драгоценный клад, и «некоторые Уванимор (Наутар или Науглат), т.е. гномы, изготовили ему великолепное ожерелье». В том же духе, план «Рассказа Гильфанона» говорит о том как Уванимор (гоблины и гномы) вместе сражались под началом прислужника Мелько по имени Фангли, Фанкил или Фукил (Fangli, Fankil, Fúkil) (интересно, что само имя Фангли похоже на гномское по звучанию... Фили, Кили. Нали, Фангли – А.) против людей и эльфов в Палисорской Битве. В Утраченных Сказаниях есть и другие намеки на то, что гномы в ранних стадиях развития мифологии входили в число слуг Моргота. Поэтому их описание в Хоббите диаметрально противоположно тому что мы видели в старых легендах. И это изменение неожиданно и радикально – никаких предпосылок и переходных стадий. Для гномов быть героями этой новой истории – это не менее удивительно, чем если бы к Бэг-Энду в поисках первоклассного взломщика подвалила компания гоблинов верхом на варгах. Сейчас уже кажется невозможным четко определить, когда в мифологии Толкина впервые появились гномы, но это произошло в период работы над Утраченными Сказаниями (1917-1920). Значительная роль им была отведена только в одном произведении – «Науглафринг: Ожерелье Гномов» - но они упоминаются, как минимум мельком, в еще трех – «История Тинувиэль» (история Берена и Лютиэн), «Турамбар и Фоалоке» (история Турина), и неоконченный «Рассказ Гильфанона» (история прихода Людей). Во всех этих ранних историях гномы описаны исключительно с (нелестной) эльфийской точки зрения, которую особенно четко выражает Номский Лексикон (Gnomish Lexicon), в котором голдогринское/номское слово науглафель (nauglafel) переводится как «гномоподобный, т.е. корыстолюбивый». (Английское слово – avaricious – переводится на русский как «алчный, жадный, корыстолюбивый, прижимистый, скупой», я выбрала «корыстолюбивый» потому что именно словом корыстолюбие называется традиционно соответствующий Смертный Грех – avarice. Будучи католиком, Толкин наверняка не просто так употребил именно это слово, а не более обычное greedy. – А.) Первое же появление более-менее значительного гнома на страницах легендариума, Мима Безотчего, в Истории Турамбара показывает толкиновских гномов как хранителей огромных кладов и налагателей опасных проклятий. Образ «старого скособоченного гнома, который только и делал, что сидел на горе золота и пел черные колодвские песни» и который «многими темными заклятиями привязал золото к себе», так же как и погибельное проклятие, которое он налагает на золото, пришли прямо из исландских легенд, которые формировали немалую часть профессионального репертуара Толкина. В особенности старая история о кладе Нибелунгов, которая играет ведущую роль в таких разных произведениях как Вёльсунга Сага, Прозаическая Эдда Снорри Стурлусона, Песнь о Нибелунгах и Цикл Кольца Вагнера, подает идею о сокровище, похищенном у гномов, которое потом навлекает горе на всех кто пытается его присвоить, даже на потомков и родню его изначальных владельцев – тема, которая доминирует в последней четверти книги. У Толкина так же есть стихотворение Клад, в которой он сам привязывает ее к «героическим дням в конце Первой Эпохи». Еще одно произведение, которым Толкин очень интересовался как представителем старинного фольклора, Сага о Хёрвёр и Хейдреке (отредактированная и переведенная на английский Кристофером Толкином в 1960 году), содержит эпизод в котором герой берет в плен гномов Двалина и Дурина и заставляет их выковать ему волшебный меч; они повинуются, но перед тем как уйти, накладывают на него проклятие – этот меч нельзя вложить обратно в ножны, если достали, не убив им человека. А еще эта сага стала источником одной из загадок Голлума. (Я не удержалась, залезла вперед и подсмотрела, какой именно – загадка про рыбу, хотя по-моему совсем не похоже. Но до туда мы еще дойдем. – А.) Из всех этих ранних упоминаний гномов, самое краткое и наименее отрицательное находится в Истории Тинувиэли. Сплетая свое удлиняющее заклятие, Лютиэн упоминает «самые высокие и длинные вещи на свете», среди которых почетное место занимают «бороды Индравангов» (Indravangs). Из Номского Лексикона нам известно, что Индраванги – это особое имя науглат, или гномов, обозначающее Длиннобородые (элемент ванг/фанг тут тот же самый что и в более позднем имени Фангорн – Древобород, он же упомянут и на карте Фимбульфамби). Здесь мы снова видим связь с филологическими интересами Толкина – Лангобарды, они же Ломбарды, т.е. длиннобородые, были одним из германских племен, которые вторглись в разваливающуюся Римскую Империю в шестом веке и поселились в той части Италии, которая и сейчас в честь них зовется Ломбардией. Толкин живо интересовался лангобардами, их историей и легендами. В своей неоконченной истории о путешествии во времени «Утраченный Путь» он дал главным героям лангобардские имена Альбойн и Аудойн (Alboin и Audoin) и планировал главу в которой действие происходит во времена лангобардов. Хотя эта глава никогда не была написана, Толкин все же переложил эпизод из Беовульфа в аллитеративное стихотворение которую он назвал «King Sheave» и представлял как мифологическую историю лангобардов. Наконец, упоминание Гандальва о «деньгах и на потратить и на дать в долг» получает новое значение в всете того что ломбардцы стали знаменитыми банкирами, настолько, что к четырнадцатому веку слово «ломбард» стало обычным в английском языке для обозначения банкира, ростовщика. (А в русском языке ломбарды и сейчас так называются. А фраза про «деньги в долг» и в опубликованном Хоббите сохранилась. – А.) Больше мы узнаем о Длиннобородых из «Науглафринга», единственной из ранних историй в которой гномам отведена значительная роль. Здесь нам рассказывают, что существуют две основные расы гномов – Науглат из Ногрода (Nauglath of Nogrod) и Индрафанги (или Длиннобородые) из Белегоста (Indrafangs, or Longbeards, of Belegost). Во всех остальных местах в Утраченных Сказаниях Толкин истользует науглат в более широком смысле, для обозначения всей расы гномов. Гномы – действующие лица Хоббита происходят из второй расы, как Гандальв провозглашает в Ривенделле: «Дурин, Дурин», - сказал Гандальв – «он был праотцом праотцев одной из двух рас гномов, Длиннобородых, и предком моего деда.» Индрафанги, или Длиннобородые, возможно были как-то особенно связаны с Мимом, потому что в Науглафринге они приосоединяются с запланированному нападению на королевство Тинвелинта Артанор (позднее ставший Дориатом) только после того как они узнают о гибели Мима и краже его сокровищ, но что это были за отношения, нам не известно. В любом случае, клятва короля Ногрода “не знать отдыха пока не будет Мим трижды отмщен” (“to rest not ere Mîm was thrice avenged”) эхом отзывается в словах Гандальва “обрушить тяжесть наших проклятий на Смауга” (“bring our curses home to Smaug”) и его размышлениях о том что “С гоблинами Мории мы расквитались... нам нужно подумать о Некроманте.” Науглафринг дает нам первое полноценное описание гномов у Толкина, пусть и нелицеприятное. Оно настолько разительно отличается от расы, описанной в Хоббите, что Толкин был вынужден в конце концов дать старой расе новое имя, гномы-карлики (“petty dwarves” – что интересно, в английском языке слово petty чаще используется в значении «мелочный», а не «мелкий, незначительный», что хорошо подходит к характеру Мима - А.), чтобы отличать народ Мима от народа Дурина и их ровни, потомков Семи Колен гномов. Эти изменения были внесены очень поздно в ходе развтия легендариума, в районе 1959-60 годов. Согласно старой истории (Утраченные Сказания): “Науглат – странная раса, и никому точно не известно, как они появились на свет. Они не служать ни Мелько, ни Манве, и не знаются ни с эльфами, ни с людьми. Некоторые говорят, что они и не слыхивали об Илуватаре, а если и слышали, то не верили. Тем не менее, в мастерстве и в науках и в знании всех материалов что находят в земле или под водой никто не мог бы с ними сравниться. Живут они под землей в пещерах и вырытых ими городах, и издревле был Ногрод из них самым могущественным. Стары они, и никогда не бывает среди них детей, и смех им неведом. Фигурой они приземисты, но сильны, а бороды их достают до самой земли; а у Индрафангов бороды самые длинные из всех, и они раздвоенные, и гномы обвязывают их вокруг пояса, когда ходят по чужим краям. Всех этих созданий люди называли «гномами», и говорили что искусством и хитростью они превосходят номов (т.е. нольдор, или Глубинных Эльфов) и изделия их чудесны своей изощренностью. Но по правде говоря, в их изделиях самих по себе было мало красоты, и те прекрасные вещи что они сотворили в прошлые века всегда были созданы при участии примкнувших к ним номов.” Здесь наиболее четко проступает эльфийская предвзятость, пропитывающая Утраченные Сказания (она отсутствует в более уравновешенном повествовании Хоббита), эльфийский рассказчик Науглафринга отказывается признать за гномами даже умение сотворить что-то прекрасное без эльфийской помощи. Более того, нам говорят что в результате неприязни возникшей между народами эльфов и гномов во время событий Науглафринга (именно на них намекают слова «старая свара» промелькнувшие в Хоббите), «с тех пор гномы всегда враждовали с эльфами, и ближе сдружились со слугами Мелько». Так, Наугладур, король Ногрода, набирает орков-наемников для помощи в нападении на Артанор, а в набросках неоконченного «Рассказа Гильфанона» объединенная армия гномов и гоблинов на службе Мелько-Моргота нападает на первых людей и их союзников-эльфов в Палисорской битве. Загадки, окружающие происхождение гномов в Науглафринге, сохранились и во время написания Хоббита, и позднее. В Квенте 1930 года написано «Там они (эльфы) воевали с гномами Ногрода и Белегоста; но они не знали откуда пришел этот странный народ, и никто с тех пор не узнал. Они не друзья ни Валар, ни эльфам, ни людям, но так же не служат они и Морготу, хотя во многом они схожи с его слугами, и не испытывают любви к номам. Позднее, «воевали» было заменено на «вели переговоры с». В «Анналах Белерианда», написанных чуть позднее, сохраняется та же идея: « в тех горах они повстречались с гномами, и хотя пока еще между ними не было вражды, и любви там было мало. Потому что неизвестно, как появились на свете гномы, кроме того что ни к людям, ни эльфам, ни к созданиям Моргота они оне относятся.» Описанная в Сильмариллионе версия, по которой их создал Ауле, появилась в мифологии примерно во время публикации Хоббита (то есть, лет на пять после того как книга была написана). Даже там, в поздних Анналах (которые соответствуют Квенте 1937 года), сказано что что когда гномы умирают, они «превращаются обратно в горную породу, из которой они были сделаны». Таинственность происхождения гномов можно проследить вплоть до скандинавских мифов: Прозаическая Эдда Снорри упоминает старую легенду что «гномы сами завелись в земле и под почвой как личинки в мясе», получив «человекоподобную внешность и человеческий разум» по «воле богов... хотя жили они в земле и в камнях». В эссе «О Народе Дурина», последней трети Приложения А к Властелину Колец, указано «глупое мнение некоторых людей что не существует женщин-гномов, и что гномы «вырастают из камня»», которое тут же и опровергается, но это явно более поздняя идея. То, что Толкин описывал гномов исключительно как мужчин, притом мужчин как правило немолодых, когда бы они не появлялись в его работах, начиная с Утраченных Сказаний и заканчивая Властелином Колец, соответствует северным мифам и фольклору. Женщин-гномов нет ни у братьев Гримм, ни в обеих Эддах, ни в сагах. Но в одном Хоббит ближе к источнику – скандинавским сказаниям – чем Науглафринг (и это немаловажно): в именах. В этой истории всех гномы, кроме одного, носят имена взятые напрямую из Старшей Эдды (единственное исключение – Балин), тогда как в Науглафринге Толкин дал им имена на изобретенных им языках. Фанглуин Старый (Fangluin the Aged), Наугладур (Naugladur) король Ногрода, Бодруит (Bоdruit) король Белегоста, Индрафанги и Науглат, сам Науглафринг – все эти слова номского происхождения, имена которыми эльфийские хронисты назвали этих людей и места, не имеющие отношения к тому, как эти люди сами себя называли. В Номском Лексиконе Бодруит переводится как «месть», а Наугладур скорее всего значит просто «Владыка Гномов». В отличие от этого, имя Мим происходит из староскандинавского, так же как Двалин, Кили, Гандальв и все остальные. Более того, нет никаких намеков на то что Двалин, Балин и т.д. не являются их настоящими именами: «секретный язык гномов» и идея, что они скрывают свои настоящие имена, еще на зародились. Одна любопытная идея, которая, мне кажется, уже появилась к тому моменту как первая глава Хоббита была дописана, это частичное отождествление гномов с евреями. Сам Толкин сделал такое сравнение в 1965 году во время интервью БиБиСи, к большому удивлению журналиста Дениса Гуэро. Нельзя понимать это как «Хоббит – это аллегория сионизма 20 века». Скорее, Толкин избирательно обращался к истории средневекового еврейства когда создавал своих гномов. Некоторые элементы, такие как секретных язык предков (кхуздул – иврит), который используется только для разговоров между собой, тогда как в повседневной речи используется язык соседей (всеобщий – идиш) появились позже, во время работы над Властелином Колец. Первые признаки этой идеи, которые я нашел, это письмо Толкина газете The Observer в 1938 году: «Эти гномы – это не совсем гномы известные нам из мифов. Они носят скандинавские имена, это так; но это только дань редакции. Слишком много имен в языках соответствующих тому периоду было бы неудобочитабельно. Гномский язык не только сложен, но и неприятно звучит. Даже древние эльфийские филологи избегали его, и гномам приходилось использовать чужие языки, кроме как в личном общении между собой.» А другие моменты уже явно существовали во ермя написания Хоббита. Подобно древним евреям, гномы были изгнаны из родных краев и жили среди чужих им народов, но при этом сохраняли собственную культуру. Их воинственность возможно проистекает прямо из Иисуса Навина, Судей и Маккавеев, тогда как их великое мастерство вызывает в памяти еврейских искусников средневековой Иберии, чья работа славилась по всему христианскому миру. Слова Гандальва о «деньгах и на потратить и на дать в долг» может равно относиться как к ломбардам, как мы уже рассмотрели выше, так и к евреям – банковское дело и ростовщичество были одной из профессий закрепленных за евреями в большей части христианских стран. Надо отдать ему должное, Толкин был весьма избирателен в своих заимствованиях – он не перенес вездесущий антисемитизм реального средневековья, который можно найти в таких работах как «Рассказ Монахини» Чосера, Хроники Джоселина из Брэйклонда и «Венецианский Купец» Шекспира, на средиземскую почву. (Отношение Толкина к антисемитизму – очень отрицательное – нам известно из его писем. – А.) #JRRT_THOTH