Андрей Строцев, переводчик и иллюстратор: ИНКЛИНГИ ЗА ПОЛГОДА (ЧАСТЬ 2). 13. Павел Парфентьев. Эхо Благой Вести: Христианские мотивы в творчестве Дж. Р. Р. Толкина На русском языке книг Толкина и про Толкина очень много. Есть сразу несколько переводов основных его произведений, и хотя бы по одному переводу всех остальных. Есть оригинальный фанфикшен, который по-своему уникален, потому что в девяностые годы его получалось издавать многотысячными тиражами. В странах с работающим авторским правом это невозможно, поэтому на Западе вместо фаншикшена по Толкину получился современный жанр фэнтези. Есть по-русски немало переведённых научных работ о Толкине, вот как например новая книга Шиппи. Но чего по-русски издано относительно мало - это собственных толкиновских исследований, изначально по-русски и написанных. В основном такие работы есть в интернете и в журналах, но не в виде полноценных книг. "Эхо Благой Вести" 2004 года, работа российского католика Павла Парфентьева - одно из редких исключений, и именно поэтому мне было интересно эту книгу найти и прочитать. При этом я знал, что сейчас её автор - достаточно специфический политический деятель, борец за "традиционные ценности" и всё такое. Но книга написана почти двадцать лет назад, и не про политику, а про литературу, может быть, всё окей? К сожалению, подход у Парфентьева и тогда был идеологический. Например, в самом начале он цитирует одного американского автора, написавшего книгу "Властелин колец как защита Западной Цивилизации", по мнению которого читать детям Толкина "необходимо", потому что это сделает их "хорошими христианами". Далее следует большая глава о Толкине как католике, в которой автор критикует Льюиса за то, что тот не пошёл в своей вере до конца и стал англиканином, а Уильямса - за всякий разный нехороший оккультизм. Я могу понять, что автор хочет защитить Толкина от неоязыческих и эзотерических прочтений, подчеркнуть богословское измерение его книг. Но делает он это в морализаторском ключе, как бы с позиции некоего авторитета. Причём сам Толкин иногда уходит на задний план. Например, когда заходит речь про Айнур, толкиновских духов, Парфентьев так увлекается рассказом про ангелов в Библии, у Августина Блаженного и у Фомы Аквинского, что в итоге почти ничего и не сказал собственно про Айнур, и даже не назвал их по именам! А ведь они у Толкина не просто образ, но и интересные персонажи с собственными историями, которые не совпадают до конца ни с библейскими ангелами, ни с богами из европейских пантеонов. Автору надо отдать должное - он ссылается на множество первоисточников и академических работ, не делая голословных утверждений. Парфентьев рассматривает творчество Толкина как целое, а не сводит его к "Властелину колец" или только к легендам о Средиземье. Для своего времени книга была уникальна тем, что в ней было много цитат из писем Толкина, тогда ещё не изданных по-русски. При этом очень серьёзный и даже пафосный подход автора очень контрастирует с тем, что книга по сути представляет собой самиздат и в ней десятки и десятки опечаток. 14 - 16. История "Властелина колец" Наконец, последний ряд книг на фото - это седьмой, восьмой и девятый тома "Истории Средиземья" под редакцией Кристофера Толкина, посвящённые созданию романа "Властелин колец". Шестой том я прочитал ещё в предыдущем "полугодии", а обо всей этой серии я недавно написал большой рассказ - это мой предыдущий пост за 12 марта. В девятом томе также есть отдельный текст "Записки клуба мнений", который я уже упоминал выше в связи с "Тёмной башней". Не буду здесь повторять всего того, что уже сказал раньше об особенностях этих книг. Кристофер Толкин представляет работу над романом как интеллектуальное приключение. Это был своего рода детектив, где его отец пытался выяснить "как всё было на самом деле". "Властелин колец" в некотором смысле "случайная" книга, он начался без карты и без инструкции. Автор не знал, куда именно приведёт его дорога, а неожиданностей на пути у него было не меньше, чем у персонажей и у читателей. И мне кажется, что эта история - ещё и хорошее противоядие от идеологического прочтения Толкина, от попыток его инструментализировать. "Властелин колец" не задумывался как религиозная проповедь, а тем более как политический манифест. Он начинался как история о хоббите, который отпраздновал день рождения, а потом отправился в путешествие в поисках то ли женитьбы, то ли денег. Уже в процессе, вопреки планам автора, стала расти сложная картина, полная и богословских, и философских идей. Автор сам по ходу узнавал, "что хотел сказать автор". И конечно, если уж мы начали с разговора об Инклингах как группе, он не справился бы без близких людей и дружеского круга - и в первую очередь без своего сына Кристофера и Клайва Льюиса. В "Истории Властелина колец" особенно подробно прослеживается работа над хронологией романа. Толкину было важно соотнести по времени все сюжетные линии, уточнить скорость путешествия на лошадях, фазы луны и всё в таком духе. Он специально переписывал черновики, чтобы день победы над Сауроном выпал ровно на сегодняшнюю дату - 25 марта, Благовещение по церковному календарю. В Средиземье этот день становится с тех пор Новым годом. И хотя сюжетно уничтожение Кольца Власти и встреча Марии с Ангелом никак не связаны, я думаю, что для автора было важно общее содержание обоих событий. Это надежда-эстель, знак того, что зло в этом мире не вечно и не всесильно. И, возможно, Толкин здесь прав. Но проверять это будем мы сами. #JRRT_интерпретации