- Любовь Григорьевна, а как вы познакомились с Женей? - Нас познакомила Марта Могилевская, президент "Имартвидеокомпании". А мы в то время занимались Катей Семеновой. Все ее звездные периоды - это наши песни "На минутку", "Последнее танго". Мы тогда работали с ней и как бы ни о каком Жене не помышляли. И я лично была к встрече с Женей не готова, а Вите (Дорохину - авт.) он сразу очень понравился. Витя сразу резко охладел к Кате, задумался. Я ему говорю, что Женя сладкий очень - не мой тип мужчины, а он отвечает: "Я из этого парня сделаю звезду". - Кате должно было быть обидно. -Да нет, почему? Так получилось. - Любовь Григорьевна, для эстрады - в большом смысле слова - это действительно настоящая потеря? - Да, безусловно. Он занял определенное место в истории нашей поп-музыки, в истории шоу-бизнеса, потому что по большому счету это был первый артист, сделанный по всем западным параметрам и стандартам: ему была дана определенная школа, он занимался вокалом, танцем, слушал очень много музыки - а ведь в те времена артисты лепили фонограмму на раз, и им больше ничего не надо было. А в него было очень много вложено труда и сил - в этот так называемый, как сейчас говорят, имидж. Кроме того, он как бы сосредоточил в себе тот период всеобщего ликования народа от первых плодов перестройки - стадионы, общая радость, дешевые билеты, когда всеми семьями шли на концерты... - То есть, он пришелся как раз ко времени? - Конечно, потому что, скажем, если бы мы с такого рода артистом начали в это время работать, сейчас, мы продолжали бы писать танцевальную музыку, но несколько иную. Человек бы так бесшабашно не двигался - это же вообще был первый артист, который начал по-настоящему двигаться на сцене - мощно и много. За этой наивностью тех лет стоит огромная наработка, огромная школа. Мы привозили из Штатов кассеты - у нас огромная видеотека - и показывали ему. Познакомили с творчеством, скажем, Джеймса Брауна - человека, который был предтечей Майкла Джексона. Практически у всех артистов той волны популярность схлынула. Вспомните - "Маленький принц", Рома Жуков, всякие бесконечные "Миражи", которые, правда, дали личности отдельные, но, тем не менее, "Ласковый май" и так далее - я имею в виду тех людей, которые были вокруг. "Комбинашки" только зарождались, Леня Агутин у нас в первом отделении работал на разогреве. Газманов с Родионом тоже на разогреве. Их время пришло позже, а Женя был гастролером номер один. И еще - по итогам 1989-го года все три наши песни заняли три первые строчки национальных чартов: "Девочка, естественно, синеглазая". "Ночное такси" и "Такое короткое лето". И он стал певцом года, чем вызвал жуткий всплеск ревности со стороны Валерия Яковлевича Леонтьева, который был до этого певцом года постоянно. И я заметила большие изменения даже в творчестве последнего - тот начал интенсивно заниматься своим балетом. - Вы намеренно создавали такой образ или это так получилось? - Я не могу сказать, что это была такая плановая компания, где все изначально рассчитано. Сейчас, допустим, создавая артиста, нужно составить бизнес-план, просчитать затраты, окупаемость и так далее. Тогда были другие времена, несколько лихие, и поэтому должен был появиться лихой кумир - подвижный, улыбающийся, светлый. Женька и был таким. Он, кстати, на сцену боялся выходить. Я помню, в "Олимпийском" вообще был уникальный случай. Сольный концерт, а его прямо-таки зашкаливает - он боится выходить. Заходит в гримерку: "Вить. Ну, я пошел?" Витя говорит: "Так я давно тебя уже здесь не должен видеть". "Вить. Ну, скажите мне что-нибудь". Витя говорит: "Жека. Они же козлы! Ну, козлы все! Да тебе нет равных!" То есть, накачал его - будь здоров. "Спасибо". Убегает. Проходит пять минут. Слышим - по рации объявляют: "Женя Белоусов!" Заходит. "Витя!" Витя ему: "Ты что, еще не на сцене!?" "А скажите мне еще раз". Витя опять: "Они козлы!!!" И пошел с ним и - вывел его. - Вы его как-то контролировали на сцене, да? - Разбор полетов постоянно был. И даже каждый раз, когда Женя уезжал на гастроли без нас, Витя давал задание отснять на пленку концерт и привезти в Москву. Первое время он очень исправно это выполнял, а потом на одном из концертов что-то произошло - я до сих пор не знаю, что, - и он привозит пленку: идет концерт, он поет, все нормально, потом - раз! - вставка: фойе, там народ тусуется, кто-то ходит. То есть, явно что-то залеплено, какая-то лажа. И он старательно залепливал, потому что не хотел, чтобы мы видели. - Боялся?.. - Мы очень тщательно все разбирали, потому что мы действительно очень важное значение придаем освоению пространства сцены. Есть определенные хитрости и трюки, связанные с энергетикой, которые мало кто знает. Нужно, чтобы энергия шла в зал, и этим мы много занимались. - А где же вы сами этому учились? - Мы трудоголики и до сих пор учимся. Мы тратим бешеное количество денег на компакт-диски, на ноты, которые возим чемоданами, и только так, мы считаем, можно нормально существовать в музыке. Может быть, это и ответ на вопрос, почему мы сейчас никого не делаем: не видим достойного нас человека. Сцена - это адский труд, и готовности к нему на сегодняшний день я ни у кого не вижу - из тех молодых, которые к нам приходят и хотят стать звездами. А мы получаем по 6-7 предложений в день - уже в течение ряда лет. И никого не видим. - А если человек хочет работать, вы это понимаете, но он посредственный или чуть выше посредственного - из него тоже можно сделать звезду? - Я не знаю, что значит "посредственный", и что - "чуть выше посредственного". Есть очевидные звезды и есть очевидные звезды-однодневки. И есть очевидные люди, которые находятся в 101-м эшелоне и никогда из него не выберутся, потому что им просто не хватает вкуса, хотя есть вокальные данные, внешность. А вкус - это врожденное. Если у артиста нет - рядом должен быть человек, у которого он есть. Иногда смотришь - человек на экране, тратит бешеное количество денег на эфиры, а ты сидишь и думаешь: лучше б ты дачу купил, потому что тебе не светит быть звездой с этим репертуаром и с этим именем. И с таким поведением. - Но можно купить эфир, каждый день крутить себя по телевизору и быть довольным. Можно навязать свой образ зрителю. - Зритель не дурак. Ты его будешь бомбить по голове эфирами, а он на концерты ходить не будет. Навязываемые образы быстрорастворимы. Но они приносят самые большие деньги в шоу-бизнесе. Так будет всегда. Звезду-однодневку можно сделать из кого угодно. А большого настоящего артиста - только из человека талантливого и из личности. Скажем, после Жени мы работали с одной девочкой, у которой не было никаких данных, кроме симпатичного личика. - Барби? - Да. Это была сознательная работа на звезду -однодневку. Хотя наша песня "Красишь ты ресницы" красовалась во всех хит-парадах. Эта девочка сейчас живет нормальной семейной жизнью. Человек, который был создан не для сцены. Она прожила красиво два года, осуществила, так сказать, детскую мечту, потом стало ясно, что надо много работать, а работать не хотелось Легче выйти замуж. А большой артист нечто совсем иное. Вы посмотрите, сколько на западе возникает в день (!) новых групп, выходит альбомов, компакт-дисков. А такие звезды, как Майкл Джексон, Принц, Мадонна, - были, есть и будут. - Но все эти группы и артисты - они ведь все надеются на то, что станут звездами. - Нет. Не все. Я думаю, что люди, которые идут в звезды-однодневки намеренно - прекрасно понимают, что не станут. - Но это же скучно. - Но они тоже к этому относятся как к бизнесу. Ведь очень многие звезды-однодневки, скажем, на западе, нигде не выступают. Их собирают в студии - чтобы записать альбом, снимают красивый клип - чтобы этот альбом продать. И эти звезды-однодневки получают деньги... - И им больше ничего не надо. - Да. И никакой трагедии. - Но это тоже как бы обман зрителя? - Нет, это, я бы сказала, изготовление товара. Это не событие. А вот большой артист - это событие. И они редко бывают - как на той земле, так и на нашей. И быть настоящим артистом действительно тяжелейший труд. Жизнь напоказ. Могут быть депрессии, психические отклонения, бессонницы. И - главное - это не просто артист и продюсеры. Это артист, продюсеры, авторы, аранжировщики, музыканты, администраторы, визажисты, костюмеры... Это огромная махина. И надо, чтоб все эти люди совпали. У нас это только зарождается. Почему на западе у артистов нет пафоса, они нормальные люди - мы со многими общались, - нет этой "звездной болезни"? Потому что там изначально настолько отлажен механизм шоу-бизнеса, что они прекрасно понимают: это не их личная заслуга. Это глыба, а он, артист, - верхняя часть айсберга. Один в поле вообще не воин. А здесь нам стали завидовать. Причем завидовала горстка людей, именующих себя журналистами, профессионалами, а на самом деле - совершенно не понимающих толк в музыке. - Чему завидовать? - Нашему успеху. Нашей прибыли. Вложив бешеный труд, мы заработали бешеное количество денег. Причем для людей те цифры, которые называли журналисты, были совершенно безумные - так же, как и для нас. Мы к этому не были готовы, мы не "просчитывали”. Самое смешное, что в те годы – 1989 - 90-й - их абсолютно не на что было тратить. Годы жуткого дефицита. Даже продукты исчезли. Мы тогда кормили, наверное, целый гастроном - переплачивая за дефицитные продукты... И всем было хорошо. - Сейчас тоже сложное время. - Но надо быть человеком. Наверное, действительно, надо... Чтобы трагедий было меньше.