«Я хотел бы пожить лет до сорока и умереть молодым, что делать в старости, я не знаю...» - так любил в шутку повторять эстрадный певец Евгений Белоусов, находясь в компании близких людей. В ночь с первого на второе июня в Институте скорой помощи имени Склифосовского он скончался, не дожив трех месяцев до 33 лет. Врачи "Склифа" говорили, что Женя умирал несколько раз, но вновь возвращался с того света. Его относительно молодой и здоровый организм до конца боролся за существование. ВПРОЧЕМ, вся его жизнь была наполнена моментами, когда он мог с ней расстаться. Первый раз это произошло при рождении, когда он стал выходить из утробы матери не тем местом. Случилось это 10 сентября 1964 года в небольшом поселке Жихрь под Харьковом. Вместе с Женей на свет появился его брат-двойняшка Александр, с которым они были очень дружны на протяжении всей жизни. В Курске, куда они переехали всей семьей, Женя и прожил почти до двадцатилетнего возраста. К тому времени он успел закончить два училища - слесарное и музыкальное. Безусловно, вторая стезя была ему ближе и интереснее. Он мог по нескольку часов подряд возиться с бас-гитарой, снимая гитарные партии с записей западных коллективов. Упорство привело его в ансамбль, игравший на свадьбах и в ресторанах, где талантливого музыканта, собственно, и приметил один из знакомых Бари Алибасова. Поступило предложение поехать попытать счастья в Саратов, где базировался будущий "на-найский вождь", а в то время предводитель не менее легендарного "Интеграла". Это было уже посерьезней свадебной самодеятельности и кабацких "сейшенов". Женя получил большой опыт профессиональной сценической работы, а чуть позже, в составе "Интеграла", оказался в Москве. Его сольный дебют с хитом "Девочка моя синеглазая" случился год спустя благодаря творческому тандему Виктора Дорохина и его супруги Любови Воропаевой. Они не просто подарили будущий шлягер никому не известному солисту "Интеграла", в их лице Женя практически обрел крестных отца и мать. Будущей поп-звезде, не имевшей ни квартиры, ни родственников в столице, первое время даже пришлось пожить у своих новообретенных опекунов. В конце 1989 - начале 1990-го он уже давал сольные концерты, имея в арсенале всего лишь три песни. В эфире телепрограммы "Акулы пера" (ТВ-6) 12 августа прошлого года он с улыбкой на устах вспоминал свои первые авантюрные выступления: "Первое турне было по Золотому кольцу: стадионы Владимира, Суздаля и т. д. Везде были расклеены афиши: "Сольные концерты. Поет Женя Белоусов". Директором тогда у меня был папа Лени Агутина Николай. Желая сэкономить деньги, он приглашал на разогрев перед моим выходом недорогие коллективы, все они были одинаковыми. Выходили люди, все в коже, в заклепках, становились плечом к плечу и делали такие движения, как будто копали вштыковую. Потом они уходили со сцены, оставался барабанщик, долго играл соло. Причем у них был нездоровый синдром - их невозможно было согнать со сцены. Затем выходила следующая группа с другим названием. Абсолютно такие же длинные волосы, такие же куртки, точно такая же музыка. Опять то же самое - плечом к плечу вштыковую. Третья группа - то же самое. Моя очередь выходить... Смотрю: публика на стадионе начинает напрягаться. Выглядываю из-за кулис и вижу женщину, которая вяжет прямо во время концерта, очень много людей, которые просто рассказывают друг другу анекдоты. Выскакиваю на сцену - народ визжит. Я весь такой модный: мне на плечи битые елочные игрушки сыпанули. Начинаю петь. Естественно, последняя (третья песня) - "Девочка моя синеглазая". Спасибо Виктору Дорохину за то, что написал к ней длинный проигрыш, который звучит в конце. Я допевал свои слова, прямо на стадион въезжает Николай Агутин на красном "Москвиче". Я запрыгиваю в эту машину и уезжаю. Народ хватается за голову и кричит: "Нае...ли!" А мы едем дальше. Так я закрыл за собой очень много городов. И потом, когда мой директор звонил в места, где я таким способом отработал, ему отвечали: "Вы что, с ума сошли, нас в прошлый раз чуть не убили, а вы опять хотите три песни". Таким образом я проработал на стадионах целый год. На следующий уже было полегче, потому что Виктор Дорохин написал четвертую песню..." ЗДОРОВАЯ ирония по отношению к собственной персоне была у него всегда. В его домашней фонотеке была только западная музыка, среди которой его особым расположением пользовался Бобби Браун и группа "Level 42". Даже когда у него вслед за первым альбомом "Ночное такси" вышел второй "Девчонка-девчоночка", а затем третий "И опять о любви", он не перестал относиться к своему творчеству более серьезно. И на самый распространенный вопрос: "Женя, почему ты поешь?" - по-прежнему отвечал: "А что я со своей внешностью еще могу делать?" А делать он мог многое. Самое последнее его увлечение - это компьютер. Его он освоил самостоятельно, без посторонней помощи и мог по нескольку часов "бродить" по сетям Интернета. Обладая доброй компанейской душой, он прямо во дворе дома, в котором жил последние три года со своей близкой подругой Леной Савиной, устраивал праздники для соседей. Готовил узбекский плов и, угощая им, рассказывал всякие смешные истории. Вообще, по свидетельству родных и друзей, Женя был ходячий анекдот. Он мог рассказывать их часами, никогда не повторяясь. Мог кого угодно увлечь самой бредовой идеей и сам брался за ее осуществление. Дух авантюризма всегда присутствовал в нем. Однажды, например, они с приятелем поспорили на мелкую сумму в несколько долларов, что он ночью проедет на своем спортивном автомобиле по встречной полосе. Старт был дан у кинотеатра "Форум", и только на площади Маяковского у поста ГАИ его машину остановили. И вообще, деньги свои он всегда тратил легко, приглашая за свой счет большие компании в ресторан, играя в казино. Около трех лет назад Женя стал заниматься бизнесом. Вместе со своим приятелем Игорем они создали фирму "БАМ", которая занималась производством и продажей спиртных напитков. Поначалу все шло хорошо, и друзья успели даже неплохо заработать. Женя начал подумывать о записи нового альбома - благо на это появились деньги. Но в самый последний момент их с партнером серьезно "подставили" рижские компаньоны, которые по документам отправляли водку за границу, но на самом деле торговали ею здесь. Таким образом, в госказну не был выплачен налог, исчислявшийся несколькими миллиардами рублей. Деятельностью фирмы "БАМ" заинтересовались сотрудники ФСБ, и партнера Белоусова в марте прошлого года на время следственного дознания посадили в КПЗ. Чего стоило Жене вытащить своего друга, знает только он. Но даже после выхода Игоря на свободу проблема не была решена - на обоих повис серьезный долг. Женина часть составляла несколько десятков тысяч долларов. И он принялся эти деньги лихорадочно зарабатывать. Последний год был посвящен этому, поэтому о песнях думать не приходилось. По словам Лены, Женя очень изменился за этот период - стал раздражительным и вспыльчивым. ПОСЛЕДНИЕ полгода Женя находился в депрессии. К общему угнетенному состоянию добавились боли в животе, но до последнего времени он наотрез отказывался идти в больницу. Когда же попал на обследование в Институт скорой помощи им. Склифосовского, врачи поставили диагноз - панкреатит (воспаление поджелудочной железы). Его госпитализировали 30 марта и стали лечить. Буквально за несколько дней до выписки он неожиданно почувствовал себя плохо, подозвал медсестру и сказал: "У меня такая дикая головная боль, что хочется засунуть голову в таз со льдом". Стал медленно оседать, теряя сознание. Совершенно неожиданно определили кровоизлияние в мозг - инсульт (образовалось три гематомы, которые задели жизненно важную часть мозга, плюс врожденная аневризма сосудов). Врачи "Склифа" не прогнозировали успеха операции. После нее Женя долго не приходил в себя - начался менингиальный энцефалит. 5 мая он пришел в себя, но говорить не мог. Лене, которой с большим трудом удалось проникнуть к нему в палату, 9-го он отвечал глазами, так как говорить мешал аппарат искусственного дыхания. "У него было совершенно ясное сознание, - вспоминает Лена, - я задавала ему какие-то вопросы, он либо утвердительно кивал, либо качал головой. Когда я ему сказала: "Молодец, держись!" он ответил мне: "Нет". Может, предчувствовал, может, у него просто был пессимизм. Последний год у него был очень тяжелым, ему было не до песен".