Довольно часто приходится слышать от музыкальных эстетов о том, что творчество популярного поп-певца Жени Белоусова поверхностно, не глубоко. Не знаю. Я не музыкальный критик. Но в редакцию приходят сотни писем, в которых юноши и девушки восторгаются песнями Белоусова, настойчиво просят рассказать о нем. Что ж, если интерес есть, мы его удовлетворяем, тем более что бездарность не может нравиться огромному количеству людей. Это закономерно. И раз эти песни («Девочка моя синеглазая», «Такое короткое лето», «Золотые купола») поют, значит, в них что-то есть, значит, они выражают время. А помните, как замечательно сказал Борис Пастернак в вольном переводе из грузинского поэта Георгия Леонидзе: «Не разлучайте песен с веком, который их сложил и пел». Недавно Женя, читатель «Семьи» с момента основания еженедельника, зашел к нам в редакцию, и мы поговорили. — Женя, ты известный исполнитель. Популярности тебе прибавила и скандальная история, описанная «Комсомольской правдой», обвинившей тебя в излишней любви к деньгам, стяжательстве... Но я-то знаю тебя совсем с другой стороны. Знаю, что ты сотрудничаешь с Советским детским фондом, немалые суммы перечислил на благотворительные нужды. — «Сотрудничаешь» — это громко сказано. Но я действительно занимаюсь благотворительностью, перечисляю средства в различные фонды, которые идут на конкретные добрые дела, как могу, помогаю московской школе-интернату № 4. Благотворительность играет в моей жизни заметную роль. У меня есть нравственная потребность ею заниматься, но я ненавижу, когда меня принуждают быть добреньким. Вот тогда-то я и становлюсь колючим, как ежик. Когда на гастролях в Новгороде руководители филармонии стали требовать от меня, чтобы я дал концерт в фонд реставрации их филармонии, я, естественно, отказался. Разве им надо в первую очередь помогать? Когда у нас столько сирот, ребят, искалеченных в Афганистане, нищенствующих престарелых! Концерт я сорвал. И считаю, что правильно сделал. — Часто пишут о твоих умопомрачительных доходах. — Но почему-то никогда не пишут о том, что только за аренду помещения я плачу пятьдесят—семьдесят процентов от сборов. За каждый концерт! Не пишут, что всем людям, которые работают в моем коллективе (музыкантам, осветителям, группе, «разогревающей» публику перед моим выступлением...), нужно платить большее деньги. Бесплатно же работать никто не станет. Вспоминаю, как мудро сказал на страницах бюллетеня «Совершенно секретно» Юлиан Семенов: «Человек работает так, как ему платят». Не пишут журналисты и о моих трудностях, о том, что в Москве я живу на птичьих правах, прописки у меня нет, а без прописки и на работу, как известно, не берут. И вообще, журналисты сейчас, по-моему, пишут не о том, все больше рассуждают о политике, о левых и правых, забывая о насущных людских проблемах, о душе. Пожалуй, только «Семья» и бьет во все колокола о Человеке. Поэтому-то я и читаю «Семью» с момента ее основания, нахожу в ней чрезвычайно много полезной и разнообразной информации для ума и сердца, уже сейчас оформляю подписку на ваш еженедельник на следующий год, чего и другим желаю. — Спасибо за теплые слова. Но ответь— от какой же организации ты работаешь? — От квартиры (смеется) Виктора Дорохина. Это композитор, замечательный человек, который для меня очень многое сделал. Встреча с ним и поэтессой Любовью Воропаевой — это, наверное, главная моя удача в жизни. Без них я бы, конечно, не стал бы известным певцом, не состоялся бы. И самое главное в них, пожалуй, не то, что они очень крепкие профессионалы, а то, что они порядочные, искренние люди. Я приехал в Москву из провинциального Курска, мало кого здесь знал, в огромной, жестокой Москве. И если бы не они... Виктор и Люба создали мой репертуар, помогли встать на ноги. — В последнее время участились случая нападения на известных артистов, спортсменов. Достаточно вспомнить нашумевшие криминальные истории ограбления Владимира Кузьмина, шахматиста Артура Юсупова. Как ты на это реагируешь? — Реагирую очень просто. Сейчас у меня уже три телохранителя. Работы у них более чем предостаточно. Несколько раз в квартиру, которую я снимаю, врывались вымогатели. На гастролях тоже часто приходится сталкиваться с рэкетирами. А недавно мои ребята вытащили из дома Виктора Дорохина самодельную бомбу. Слава богу, что она не взорвалась. — Почему тебя многие ненавидят? — Я бы не сказал, что многие. Хотя недоброжелатели действительно есть. Вообще я понял: в нашей стране известных людей так же сильно любят, как и ненавидят. Два полюса, южный и северный. — Давай немного поговорим о вещах деликатных, интимных. Не знаю, как тебя, а лично меня поражает отсутствие внутренних законов в иных людях, неумение восхищаться прекрасным, безнадежная неспособность к платонической любви... Мы все больше опрощаемся. И, кажется, становимся способны лишь «заниматься любовью», а не любить. — Это меня тоже сильно волнует. Наверное, для тебя, Евгений, не секрет, что после концерта любого известного певца у служебного подъезда выстраивается бойкая толпа поклонниц, жаждущих «любви». Это очень тяжелое зрелище. Кстати говоря, телохранители оберегают меня и в данных случаях. Если бы я шел на подобные контакты, то уже давным-давно стал бы немощным, измочаленным, циничным стариком. И хотя я молод, мне двадцать два года («Комсомолка», впрочем, утверждает, что двадцать шесть), внутренние табу для меня существуют... А девушек я зачастую просто не понимаю и от всей души жалею. Ну, как можно предлагать себя человеку, которого знаешь только по песням, с которым не съедено пуда соли. Мне, парню, выросшему в провинциально-патриархальном Курске,— это непонятно. Мне непонятна и странная мода курить, выпивать многих девушек, равно как и юношей. Во всем цивилизованном мире сейчас объявлена настоящая война никотину, алкоголю. Американская молодежь, например, устраивает многотысячные митинги против загрязнения атмосферы табачным дымом. Крайним неприличием на Западе считается курение на улице, в общественных местах. А что творится у нас? Идешь по городу, а тот, кто впереди, пускает тебе дым прямо в лицо. Это же ужасно. У нас с никотином вообще никак не борются. А то, что сейчас в киосках не купишь сигарет,— это тоже не способ борьбы с курением. Это обыкновенный дефицит, который просто раздражает. Как и многое другое. — Что другое? — Да сейчас даже невесту себе порядочную найти трудно. А я со временем хотел бы жениться на девушке обязательно непьющей и некурящей. — Но та же «Комсомолка» дала однажды понять, что ты уже женат, отец семейства... — Я холост, и детей у меня нет. — А родители до сих пор в Курске? Чем они занимаются? — Да, в Курске. И отец, и мама. Они у меня военнослужащие. — А братья, сестры есть? — Брат играет в моем ансамбле. Он барабанщик. Сестра живет и работает в Кировограде. Она инженер. — Какие качества тебе нравятся в себе самом? — Чувство собственного достоинства. Мне кажется, это главное человеческое качество. Будешь уважать себя сам, будут тебя уважать и другие. К сожалению, многие, в том числе наши популярные исполнители, этого не понимают. Это проявляется во всем. Особенно в зарубежных гастролях. Не секрет, что западные импресарио зачастую покупают наших «звезд» за гроши, как говорится, за бутерброд. И наши соглашаются. Лишь бы мир посмотреть. Я так не хочу и не могу... Или взять наши национальные проблемы. Я много гастролирую по Союзу и вижу, как в каждой республике растет волна шовинизма; в Западной Украине сейчас просто невозможно говорить по-русски, на тебя сразу косо смотрят. Но я там все равно говорил по-русски, хотя знаю украинский (моя мама—украинка). Почему я должен отказываться от своего родного языка? Разве русский народ повинен в ужасной экономической ситуации, в которой все мы оказались? — Какая книга тебя наиболее сильно потрясла в последнее время? — «Архипелаг ГУЛАГ». Это как удар дубиной по голове... Я понял: все, что нам твердили в школе,— это вранье. — У тебя не возникло после этого желания выйти из комсомола? — Да я, честно говоря, не помню, комсомолец ли я? — Твое хобби? — Люблю фотографировать, печатать снимки. Увы, я не мастер, только учусь, но сам процесс... мне безумно нравится. Обожаю водить машину, у меня «Хонда», возиться с собаками. В Курске у меня всегда жила собака. Здесь в Москве такой возможности нет, потому что я дома-то в общем тоже нет. Но я не унываю. Ведь я по натуре оптимист. Со мной приключалось уже довольно много разных печальных историй, однако я смотрю на них иронически. — Расскажи хоть одну такую историю. — Ну, пожалуйста. Расскажу, как я получил первый свой большой гонорар. Это случилось на гастролях в Махачкале. Я отработал свою программу. И получил гонорар. И возник вопрос: куда же его спрятать? Я-то знаю, что у нас все тащат, что плохо лежит. Я не придумал ничего лучше, чем спрятать деньги в холодильник. Ну, а потом денег в холодильнике, естественно, не оказалось. Когда же я рассказал об этом дежурному по этажу, он только пожал плечами и выдал следующее: — Да в твоем номере и холодильника никакого не было! Вот такие происходят истории. И много всяких других, о которых, я надеюсь, мы поговорим как-нибудь а другой раз. Беседу вел Е. СТЕПАНОВ. Фото О. Хрулова «Семья» №31 1990 г 30.07 – 05.08 Сценическая «ОБРАЗИНА» Жени БЕЛОУСОВА Интересно, Женя Белоусов сам по себе такой незатейливый, приземленный, даже дворовый, или это его сценический образ? И правда ли, что его "откопал" Бари Алибасов?" О.Н. Уважаемая (судя по почерку) О.Н.! Тебе отвечает Женя БЕЛОУСОВ: - Я начал петь в школьных ансамблях, а после 8-го класса поступил в музыкальное училище по классу бас-гитары. У меня родители военнослужащие, и поэтому они хотели устроить меня работать в воинскую часть - не знаю даже кем... автослесарем, наверное... А я после училища работал в ресторанах, на свадьбах и т.д. Однажды в Курск приехал на гастроли "Интеграл", и после концерта они пошли в ресторан поужинать, а я как раз работал. Алибасов меня заметил, пригласил на прослушивание - и я проработал в "Интеграле" 3 года... В жизни я, конечно, лучше, чем на сцене. На сцене я такой раздолбай. Вот я смотрю на себя со стороны - это ужасно, так нельзя. Я раб своего имиджа и ничего не могу с этим поделать. А вообще-то я настолько хороший, что хочу, чтоб все люди были такими же, как я. Я очень добрый. Меня и обманывают чаще других, потому что знают: я добрый, я все прощу.